Читать рассказ хорошим людям доброе утро. Хорошим людям — доброе утро! Жизнь у дедушки

Железников Владимир

Хорошим людям - доброе утро

Владимир Карпович Железников

Хорошим людям - доброе утро

В книгу известного детского писателя, лауреата Государственной премии СССР, входят повести "Жизнь и приключения чудака", "Последний парад", "Чучело" и другие. То, что происходит с героями повестей, может быть с любым современным школьником. И все-таки они могут поучить своих сверстников вниманию к людям, к окружающему. Автор изображает подростков в таких жизненных ситуациях, когда надо принимать решение, делать выбор распознавать зло и равнодушие, то есть показывает, как ребята закаляются нравственно, учатся служить добру и справедливости.

Издается в связи с 60-летием писателя.

Для среднего возраста.

Сегодня у нас праздник. У нас с мамой всегда праздник, когда прилетает дядя Николай - старый друг моего отца. Они имеете учились когда-то еще в школе, сидели на одной парте и воевали против фашистов: летали на тяжелых бомбардировщиках.

Своего папу я ни разу не видел. Он был на фронте, когда я родился. Я его видел только на фотографиях. Они висели в нашей квартире. Одна, большая, в столовой над диваном, на котором я спал. На ней папа был в военной форме, с погонами старшего лейтенанта. А две другие фотографии, совсем обыкновенные, гражданские, висели в маминой комнате. Папа там - мальчишка лет восемнадцати, но мама почему-то любила эти папины фотографии больше всего.

Папа часто снился мне по ночам. И может быть, потому, что я его не знал, он был похож на дядю Николая.

Самолет дяди Николая прибывал в девять часов утра. Мне хотелось его встретить, но мама не разрешила, сказала, что с уроков уходить нельзя. А сама повязала на голову новый платок, чтобы ехать на аэродром. Это был необыкновенный платок. Дело не в материале. В материалах я мало разбираюсь. А в том, что на платке были нарисованы собаки разных пород: овчарки, мохнатые терьеры, шпицы, доги. Столько собак сразу можно увидеть только на выставке.

В центре платка красовался громадный бульдог. Пасть у него была раскрыта, и из нее почему-то вылетали нотные знаки. Музыкальный бульдог. Замечательный бульдог. Мама купила этот платок давно, но ни разу не надевала. А тут надела. Можно было подумать, что специально берегла к приезду дяди Николая. Завязала кончики платочка сзади на шее, они еле дотянулись, и сразу стала похожа на девчонку. Не знаю, как кому, а мне нравилось, что моя мама похожа на девчонку. Очень, по-моему, приятно, когда мама такая молодая. Она была самая молодая мама в нашем классе. А одна девочка из нашей школы, я сам слышал, просила свою маму, чтобы та сшила себе такое пальто, как у моей мамы. Смешно. Тем более что пальто у моей мамы старое. Даже не помню, когда она его шила. В этом году у него обтрепались рукава, и мама их подогнула. "Теперь модны короткие рукава", - сказала она. А платочек ей очень шел. Он даже делал новым пальто. Вообще я на вещи не обращаю никакого внимания. Готов ходить десять лет в одной форме, только чтобы мама покрасивее одевалась. Мне нравилось, когда она покупала себе обновки.

На углу улицы мы разошлись в разные стороны. Мама заторопилась на аэродром, а я пошел в школу. Шагов через пять я оглянулся, и мама оглянулась. Мы всегда, когда расстаемся, пройдя немного, оглядываемся. Удивительно, но мы оглядываемся почти одновременно. Посмотрим друг на друга и идем дальше. А сегодня я оглянулся еще раз и издали увидел на самой маминой макушке бульдога. Ох, до чего он мне нравился, этот бульдог! Музыкальный бульдог. Я ему тут же придумал имя: Джаз.

Я едва дождался конца занятий и помчался домой. Вытащил ключ - у нас с мамой отдельные ключи и потихоньку открыл дверь.

У меня гулко забилось сердце. Поехать в Москву вместе с дядей Николаем! Я давно тайно мечтал об этом. Поехать в Москву и жить там втроем, никогда не расставаясь: я, мама и дядя Николай. Пройтись с ним за руку на зависть всем мальчишкам, провожая его в очередной полет. А потом рассказывать, как он летает на пассажирском турбовинтовом лайнере Ил-18. На высоте шести тысяч метров, выше облаков. Это ли не жизнь? Но мама ответила:

Я еще не решила. Надо поговорить с Толей.

"Ох, боже мой, она еще не решила! - возмутился я. - Ну конечно, я согласен".

Право, мне смешно. Что он так запал тебе в память? - Это дядя Николай заговорил о моем отце. Я уже хотел войти, но тут остановился. - Прошло столько лет. Ты и знала-то его всего полгода.

Таких помнят вечно. Он был добрый, сильный и очень честный. Один раз мы с ним заплыли на Адалары, в Гурзуфской бухте. Влезли на скалу, и я уронила в море бусы. Он прыгнул в воду не раздумывая, а скала была высотой метров двадцать. Смелый.

Ну, это просто мальчишество, - сказал дядя Николай.

А он и был мальчишкой, и погиб мальчишкой. В двадцать три года.

Ты его идеализируешь. Он был обыкновенный, как все мы. Кстати, любил прихвастнуть.

Ты злой, - сказала мама. - Я даже не предполагала, что ты злой.

Я говорю правду, и тебе это неприятно, - ответил дядя Николай. - Ты вот не знаешь, а он не погиб в самолете, как тебе писали. Он попал в плен.

Почему ты раньше об этом не рассказал?

Я сам недавно узнал. Нашли новые документы, фашистские. И там было написано, что советский летчик старший лейтенант Нащоков сдался в плен без сопротивления. А ты говоришь, смелый. Может быть, он оказался трусом.

Замолчи! - крикнула мама. - Сейчас же замолчи! Ты не смеешь о нем так думать!

Я не думаю, а предполагаю, - ответил дядя Николай. - Ну, успокойся, это ведь давно прошло и не имеет к нам никакого отношения.

Имеет. Фашисты написали, а ты поверил? Раз ты так думаешь о нем, тебе нечего приходить к нам. Ты нас с Толей не поймешь.

Мне надо было войти и выгнать дядю Николая за его слова о папе. Мне надо было войти и сказать ему что-нибудь такое, чтобы он выкатился из нашей квартиры. Но я не смог, я боялся, что, когда увижу маму и его, просто разревусь от обиды. Раньше чем дядя Николай успел ответить маме, я выбежал из дома.

На улице было тепло. Начиналась весна. Около подъезда стояли знакомые ребята, но я отвернулся от них. Я больше всего боялся, что они видели дядю Николая и начнут меня расспрашивать о нем. Я ходил, ходил и все думал про дядю Николая и никак не мог додуматься, зачем он так плохо сказал о папе. Ведь он знал, что мы с мамой любим папу. Наконец я вернулся домой. Мама сидела за столом и царапала ногтем скатерть.

Я не знал, что мне делать, и взял в руки мамин платок. Стал его рассматривать. На самом уголке был нарисован маленький ушастый песик. Не породистый, обыкновенный дворняга. И красок художник для него пожалел: он был серенький с черными пятнами. Песик положил морду на лапы и закрыл глаза. Печальный песик, не то что бульдог Джаз. Мне его стало жалко, и я решил ему тоже придумать имя. Я назвал его Подкидышем. Не знаю почему, но мне показалось, что это имя ему подходит. Он на этом платке был какой-то случайный и одинокий.

Знаешь, Толя, уедем в Гурзуф. - Мама заплакала. - На Черное море. Дед давно ждет нас.

Хорошо, мама, - ответил я. - Уедем, только ты не плачь.

Прошло недели две. Как-то утром я открыл глаза, а над моим диваном, на стене, где висел папин портрет в военной форме, - пусто. От него осталось только квадратное темное пятно. Я испугался: "Вдруг мама поверила дяде Николаю и поэтому сняла папин портрет? Вдруг поверила?" Вскочил, побежал в ее комнату. На столе стоял открытый чемодан. А в нем были аккуратно уложены папины фотографии и его старая летная фуражка, которая сохранилась у нас от довоенного времени. Мама собирала вещи в дорогу. Мне очень хотелось поехать в Гурзуф, но почему-то стало обидно, что на стене вместо папиной фотографии - темное пятно. Грустно как-то, и все.

И тут ко мне пришел мой лучший друг Лешка. Он был самый маленький в нашем классе, а сидел на высокой парте. Из-за нее виднелась только Лешкина голова. Он сам себя поэтому прозвал "голова профессора Доуэля". Но у Лешки одна слабость: он болтал на уроках. И учительница часто делала ему замечания. Однажды на уроке она сказала: "У нас есть девочки, которые очень много внимания уделяют своим прическам". Мы повернулись в сторону Лешкиной парты, знали, что учительница намекает на его соседку. А он встал и говорит: "Наконец это, кажется, ко мне не относится". Глупо, конечно, и совсем не остроумно. Но получилось ужасно смешно. После этого я просто влюбился в Лешку. Многие над ним смеялись, что он маленький и голос у него тоненький, девчачий. А я нет.

Лешка протянул мне письмо.

Перехватил у почтальона, - сказал он. - А то ключ доставать да лезть в почтовый ящик.

Письмо было от дяди Николая. Я совсем расквасился. Сам не заметил, как у меня слезы выступили на глазах. Лешка растерялся. Я никогда не плакал, даже когда схватился за горячий утюг и сильно обжег руку. Лешка пристал ко мне, и я все ему рассказал.

Ответ от Casde[гуру]
1. ссылка
2. Владимир Железников, "Хорошим людям - доброе утро". Очень хорошее произведение, советую прочитать его полностью! Примерное содержание: мальчик Толя, герой произведения, воспитан мамой в любви к погибшему на войне отцу-лётчику. Но однажды он слышит, как знакомый матери, дядя Николай (друг отца и сослуживец по полку) , рассказывает ей, что её муж не погиб, как герой, а попал в плен к фашистам - якобы, найдены немецкие документы о нём. Мать порывает отношения с этим человеком - она продолжает любить мужа и верить в его геройскую гибель, хотя доказательств у неё нет. Толя с мамой уезжают к деду (её отцу) в Гурзуф. По пути они знакомятся с капитаном теплохода, Костей, тоже бывшим фронтовиком, хорошо знающим их деда. Мать начинает работать в санатории медсестрой. Там же физруком работает их сосед Волохин (его жена, которой соседи отказали в прописке курортников, в порыве злости намекает, что их отец - предатель) . Дальнейшие события - побег мальчика из дома, его серьёзный разговор с Костей на теплоходе; знакомство с девочкой, которая называет себя Сойкой, столкновение Кости и Волохина (капитан защищает мать мальчика). . Неожиданно им приходит письмо из Чехословакии, в конверте - листочки, написанные рукой отца Толи и письмо деда-чеха, знавшего его в военные годы. Дед Ионек долго разыскивал их семью, чтобы передать его последнее письмо. В нём отец рассказывает свою историю - как был сбит в воздушном бою, попал в концлагерь, бежал, стал партизаном. "... мы взорвали железнодорожный мост, который был очень нужен фашистам. Они через него возили нефть из Румынии в Германию. На другой день фашисты приехали в село, расположенное поблизости от моста, пришли в местную школу и арестовали целый класс ребят - двадцать мальчиков и девочек. Это было "наше" село. У нас там жили свои люди. Одним из таких был дед Ионек, отец партизана Франтишека Брейхала. Он нам и принес эту новость.
Фашисты дали срок три дня: если в течение трех дней не появится тот человек, который взорвал мост, дети будут расстреляны. И тогда я решил идти к гестаповцам. Чехи меня не пускали, они сказали: "Дети наши, мы и пойдем". Но я ответил, что если пойдет кто-нибудь из них, чехов, то фашисты из мести все равно могут расстрелять ребят. А если придет русский, то дети будут спасены". Становится ясно, что отец Толи погиб, как герой. О своей любви к погибшему мужу мать говорила так: "- Прошло столько лет. Ты и знала-то его всего полгода. - Таких помнят вечно. Он был добрый, сильный и очень честный. Один раз мы с ним заплыли на Адалары, в Гурзуфской бухте. Влезли на скалу, и я уронила в море бусы. Он прыгнул в воду не раздумывая, а скала была высотой метров двадцать. Смелый. - Ну, это просто мальчишество, - сказал дядя Николай. - А он и был мальчишкой, и погиб мальчишкой. В двадцать три года".

Железников Владимир

Хорошим людям - доброе утро

Владимир Карпович Железников

Хорошим людям - доброе утро

В книгу известного детского писателя, лауреата Государственной премии СССР, входят повести "Жизнь и приключения чудака", "Последний парад", "Чучело" и другие. То, что происходит с героями повестей, может быть с любым современным школьником. И все-таки они могут поучить своих сверстников вниманию к людям, к окружающему. Автор изображает подростков в таких жизненных ситуациях, когда надо принимать решение, делать выбор распознавать зло и равнодушие, то есть показывает, как ребята закаляются нравственно, учатся служить добру и справедливости.

Издается в связи с 60-летием писателя.

Для среднего возраста.

Сегодня у нас праздник. У нас с мамой всегда праздник, когда прилетает дядя Николай - старый друг моего отца. Они имеете учились когда-то еще в школе, сидели на одной парте и воевали против фашистов: летали на тяжелых бомбардировщиках.

Своего папу я ни разу не видел. Он был на фронте, когда я родился. Я его видел только на фотографиях. Они висели в нашей квартире. Одна, большая, в столовой над диваном, на котором я спал. На ней папа был в военной форме, с погонами старшего лейтенанта. А две другие фотографии, совсем обыкновенные, гражданские, висели в маминой комнате. Папа там - мальчишка лет восемнадцати, но мама почему-то любила эти папины фотографии больше всего.

Папа часто снился мне по ночам. И может быть, потому, что я его не знал, он был похож на дядю Николая.

Самолет дяди Николая прибывал в девять часов утра. Мне хотелось его встретить, но мама не разрешила, сказала, что с уроков уходить нельзя. А сама повязала на голову новый платок, чтобы ехать на аэродром. Это был необыкновенный платок. Дело не в материале. В материалах я мало разбираюсь. А в том, что на платке были нарисованы собаки разных пород: овчарки, мохнатые терьеры, шпицы, доги. Столько собак сразу можно увидеть только на выставке.

В центре платка красовался громадный бульдог. Пасть у него была раскрыта, и из нее почему-то вылетали нотные знаки. Музыкальный бульдог. Замечательный бульдог. Мама купила этот платок давно, но ни разу не надевала. А тут надела. Можно было подумать, что специально берегла к приезду дяди Николая. Завязала кончики платочка сзади на шее, они еле дотянулись, и сразу стала похожа на девчонку. Не знаю, как кому, а мне нравилось, что моя мама похожа на девчонку. Очень, по-моему, приятно, когда мама такая молодая. Она была самая молодая мама в нашем классе. А одна девочка из нашей школы, я сам слышал, просила свою маму, чтобы та сшила себе такое пальто, как у моей мамы. Смешно. Тем более что пальто у моей мамы старое. Даже не помню, когда она его шила. В этом году у него обтрепались рукава, и мама их подогнула. "Теперь модны короткие рукава", - сказала она. А платочек ей очень шел. Он даже делал новым пальто. Вообще я на вещи не обращаю никакого внимания. Готов ходить десять лет в одной форме, только чтобы мама покрасивее одевалась. Мне нравилось, когда она покупала себе обновки.

На углу улицы мы разошлись в разные стороны. Мама заторопилась на аэродром, а я пошел в школу. Шагов через пять я оглянулся, и мама оглянулась. Мы всегда, когда расстаемся, пройдя немного, оглядываемся. Удивительно, но мы оглядываемся почти одновременно. Посмотрим друг на друга и идем дальше. А сегодня я оглянулся еще раз и издали увидел на самой маминой макушке бульдога. Ох, до чего он мне нравился, этот бульдог! Музыкальный бульдог. Я ему тут же придумал имя: Джаз.

Я едва дождался конца занятий и помчался домой. Вытащил ключ - у нас с мамой отдельные ключи и потихоньку открыл дверь.

У меня гулко забилось сердце. Поехать в Москву вместе с дядей Николаем! Я давно тайно мечтал об этом. Поехать в Москву и жить там втроем, никогда не расставаясь: я, мама и дядя Николай. Пройтись с ним за руку на зависть всем мальчишкам, провожая его в очередной полет. А потом рассказывать, как он летает на пассажирском турбовинтовом лайнере Ил-18. На высоте шести тысяч метров, выше облаков. Это ли не жизнь? Но мама ответила:

Я еще не решила. Надо поговорить с Толей.

"Ох, боже мой, она еще не решила! - возмутился я. - Ну конечно, я согласен".

Право, мне смешно. Что он так запал тебе в память? - Это дядя Николай заговорил о моем отце. Я уже хотел войти, но тут остановился. - Прошло столько лет. Ты и знала-то его всего полгода.

Таких помнят вечно. Он был добрый, сильный и очень честный. Один раз мы с ним заплыли на Адалары, в Гурзуфской бухте. Влезли на скалу, и я уронила в море бусы. Он прыгнул в воду не раздумывая, а скала была высотой метров двадцать. Смелый.

Ну, это просто мальчишество, - сказал дядя Николай.

А он и был мальчишкой, и погиб мальчишкой. В двадцать три года.

Ты его идеализируешь. Он был обыкновенный, как все мы. Кстати, любил прихвастнуть.

Ты злой, - сказала мама. - Я даже не предполагала, что ты злой.

Я говорю правду, и тебе это неприятно, - ответил дядя Николай. - Ты вот не знаешь, а он не погиб в самолете, как тебе писали. Он попал в плен.

Почему ты раньше об этом не рассказал?

Я сам недавно узнал. Нашли новые документы, фашистские. И там было написано, что советский летчик старший лейтенант Нащоков сдался в плен без сопротивления. А ты говоришь, смелый. Может быть, он оказался трусом.

Замолчи! - крикнула мама. - Сейчас же замолчи! Ты не смеешь о нем так думать!

Я не думаю, а предполагаю, - ответил дядя Николай. - Ну, успокойся, это ведь давно прошло и не имеет к нам никакого отношения.

Имеет. Фашисты написали, а ты поверил? Раз ты так думаешь о нем, тебе нечего приходить к нам. Ты нас с Толей не поймешь.

Мне надо было войти и выгнать дядю Николая за его слова о папе. Мне надо было войти и сказать ему что-нибудь такое, чтобы он выкатился из нашей квартиры. Но я не смог, я боялся, что, когда увижу маму и его, просто разревусь от обиды. Раньше чем дядя Николай успел ответить маме, я выбежал из дома.

На улице было тепло. Начиналась весна. Около подъезда стояли знакомые ребята, но я отвернулся от них. Я больше всего боялся, что они видели дядю Николая и начнут меня расспрашивать о нем. Я ходил, ходил и все думал про дядю Николая и никак не мог додуматься, зачем он так плохо сказал о папе. Ведь он знал, что мы с мамой любим папу. Наконец я вернулся домой. Мама сидела за столом и царапала ногтем скатерть.

Я не знал, что мне делать, и взял в руки мамин платок. Стал его рассматривать. На самом уголке был нарисован маленький ушастый песик. Не породистый, обыкновенный дворняга. И красок художник для него пожалел: он был серенький с черными пятнами. Песик положил морду на лапы и закрыл глаза. Печальный песик, не то что бульдог Джаз. Мне его стало жалко, и я решил ему тоже придумать имя. Я назвал его Подкидышем. Не знаю почему, но мне показалось, что это имя ему подходит. Он на этом платке был какой-то случайный и одинокий.

Владимир Карпович Железников

Хорошим людям - доброе утро

ДА ПОМОЖЕТ ЧЕЛОВЕК

Была теплая солнечная осень. Карпаты стояли в белесой дымке. Мой мотоцикл, тарахтя мотором, летел навстречу этой дымке. Ветер рвал полы куртки, но я все выжимал газ и выжимал.

Я ехал проведать тетку Магду. Хотелось узнать что-нибудь новое о Василе. Вот уже три месяца он служил в армии. Я долго собирался к тетке Магде - мешали дела. А теперь, когда собрался, все выжимал газ. Но мотоцикл старенький, трофейный, еще с войны. На таком много ли выжмешь?

У поворота на горную дорогу стоял человек. Он, видно, ждал автобуса.

Я затормозил и крикнул:

Товарищ, прошу! Подвезу до селя.

Человек оглянулся, и я узнал Федора Мотрюка. Он был все такой же: длинное худое лицо с острым подбородком, желтые злые глаза.

Ну, как поживают братья-иеговисты? - спросил я. - Не пришел к ним их боженька?

Мотрюк приоткрыл рот, но ничего не ответил. Он был как зверь и, если бы мог, то бросился бы в драку. А я завел мотор и поехал дальше. К тетке Магде. Ехал и вспоминал историю, которая произошла десять лет назад в селе Пильник.

Я тогда работал инструктором райкома комсомола. В Закарпатье я попал во время войны. Был тут ранен, отлежался » госпитале, а когда поправился, меня демобилизовали. И остался я в Закарпатье.

Было много работы по организации школ. Раньше тут во многих селах дети вообще не учились. Особенно в горах. Бедно жили. А еще очень важное место занимала борьба с религиозными предрассудками. И сейчас у пас в Карпатах с этим не все благополучно. А тогда… Особенно мешали нам братья-иеговисты.

Как-то приехал я в село Пильник. Там принимали ребят в пионеры.

Ребята стояли в школьном зале, человек десять. Сюда же пришли взрослые - мужики, женщины, старики.

Дети иеговистов не пришли, - сказал директор школы.- Один Василь, сын тетки Магды. Мотрюк, говорят, угрожал, что если кто-нибудь из детей иеговистов вступит в пионеры, то Иегова потребует жертвы.

Какой это Василь? - спросил я.

Вон тот, крайний справа.

У Василя было худенькое лицо, черные волосы и большие печальные глаза. Все ребята были в светлых платьях, а он один в темной рубашке.

После приема в пионеры ребята показали самодеятельный концерт, а потом должно было начаться кино. Я стоял в передней и курил. И вдруг вижу: Василь пошел к выходу.

Василь, - окликнул я его.-А ты разве не останешься в кино?

Василь метнул на меня испуганный взгляд и сказал:

Почему? Видно, тебя дома дожидаются малые детки?

Ни. - Он чуть улыбнулся и снова метнул на меня осторожный взгляд.

А можно к тебе зайти в гости? С кем ты живешь?

С мамкой. - Василь помолчал. - Зайдемте, коли хотите.

Мы вышли из школы и зашагали к дому Василя. Шли молча. Я чувствовал, что Василь волнуется и что-то хочет сказать. Я остановился и зажег спичку, чтобы прикурить. При свете спички посмотрел на мальчика.

И он решился.

Не ходите к нам, - сказал он. - Моя мамка иеговистка.

И ты тоже иеговист?

Да, - тихо ответил Василь.

А зачем ты вступил в пионеры?

Я хотел, как все. Пионеры сборы устраивают, колхозникам помогают. В город в театр ездили.

Ты думаешь, - спросил я, - твоя мамка меня в свою веру перетянет?

Василь промолчал. И мы снова пошли вперед.

Я хотел посмотреть на мать Василя. Давно я подбирался к этим иеговистам, но у меня ничего не получалось. Мотрюк- главарь иеговистов - крепко держал их в руках. А тут я твердо решил поговорить с матерью Василя. «Раз Василь решился вступить в пионеры, значит, его мать посознательнее других»,- думал я. Но оказалось не так.

Здесь, - сказал Василь и остановился. Было видно, что он боится.

Не бойся, Василь, - сказал я. - Не пропадем!

Он открыл дверь в комнату, и неяркий свет лампы упал на пего. Иеговисты не пользовались электрическим светом. За столом сидела женщина, платок у нее был повязан так низ-ко, что закрывал лоб. Она посмотрела на Василя и вдруг вскрикнула, бросилась навстречу сыну, упала перед ним на колени и что-то быстро заговорила. Она показывала на галстук, но каждый раз отдергивала руку - боялась до него дотронуться.

Я вышел из темноты и сказал:

Добрый день, тетка Магда. Принимай гостей.

Женщина испуганно взглянула на меня. Встала с колен, низко нагнула голову, чтобы я не мог рассмотреть ее лица, и ушла в темный угол. Ни слова я не вытянул у тетки Магды. Я говорил о Василе, о том, как он будет учиться, о том, какая новая хорошая начинается жизнь…