Гофман фотографии. Личный фотограф Адольфа Гитлера

Генрих Гофман

Гитлер был моим другом. Воспоминания личного фотографа фюрера

МОЙ ФОТОАППАРАТ И КАЙЗЕР

«Фотограф Гитлера». Наверно, этих двух слов хватит, чтобы напомнить обо мне тем, кто заинтересуется и спросит себя: кто такой этот Генрих Гофман?

По роду занятий я всегда был фотографом, а по склонности горячим поклонником искусства, издателем художественных журналов и страстным художником-любителем, хотя и скромных способностей. Свой путь в профессии я начал в солидной фотостудии отца и, когда пришел черед, стал опытным мастером своего дела. За много лет короли и князья, великие художники, певцы, писатели, политики и прочие люди, прославившиеся в какой-то области, замирали перед моим объективом на те несколько секунд, которые только и требовались мне, чтобы увековечить человека и событие.

Именно так, благодаря своей профессиональной деятельности, я и соприкоснулся впервые с Адольфом Гитлером – это было случайное задание, из которого выросла глубокая и долгая дружба, дружба, не имевшая ничего общего ни с политикой, в которой я мало разбирался и которая еще меньше заботила меня, ни с корыстью, ибо в то время из нас двоих я занимал куда более прочное положение. Эта дружба возникла из столкновения двух импульсивных натур, и в основе ее лежало отчасти общее увлечение искусством, а отчасти, быть может, притяжение противоположностей – некурящего трезвенника и аскета Гитлера, с одной стороны, и бесшабашного бонвивана Генриха Гофмана – с другой.

Но эта же дружба удерживала меня на протяжении самых неистовых, самых бурных и хаотичных лет мировой истории рядом с человеком, сыгравшим в них ключевую роль. До Гитлера – фюрера и канцлера Третьего рейха мне не было дела; но Адольф Гитлер – человек оставался моим другом с первой встречи до самого дня его смерти. Он отвечал мне такой же дружбой, я пользовался полным его доверием. В моей жизни его фигура занимает значительное место.

В 1897 году я занялся семейным делом в качестве ученика и помощника. Над студией на площади Иезуитов в Регенсбурге, которую мы делили с отцом и дядей, важно красовалась помпезная вывеска с гордой надписью:

ГЕНРИХ ГОФМАН, ПРИДВОРНЫЙ ФОТОГРАФ

его величестеа короля Баварского

его высочества эрцгерцога Гессенского

его высочества герцога Томазо Генуэзского,

принца Савойского

Эта вывеска обошлась владельцам довольно дорого, ибо, чтобы получить разрешение на использование такого титула, пришлось заплатить кругленькую сумму в канцелярии обер-церемониймейстера. Но отец и дядя не упускали возможности подчеркнуть, что это звание они заработали честным трудом, а не купили взяткой. Они действительно фотографировали не одну королевскую особу из династии Виттельсбахов, а также эрцгерцога Гессенского и Рейнского, герцога Генуэзского и многих других высокопоставленных лиц. В признание их похвальных достижений в искусстве фотографии и в знак особой благодарности принц-регент Люитпольд Баварский презентовал им золотую галстучную булавку с большой, выложенной бриллиантами буквой L, и каждое воскресенье партнеры-фотографы спорили о том, чья очередь закалывать галстук королевским подарком!

Когда я начал работать, главной моей задачей было следить за состоянием подголовников и подлокотников, которые мы использовали в то время из-за долгой экспозиции, чтобы наши блистательные клиенты не слишком утомились и не заработали себе прострел. Кроме того, в мои обязанности входило вытирать пыль со всех остальных принадлежностей, обязательных для любого уважающего себя фотоателье. Например, у нас были лодка с поднятыми парусами, скорлупа гигантского яйца, куда сажали младенцев, как будто аист не просто принес новорожденного, а высидел его из яйца как положено, и всякие прочие глупости.

Сама наша фотостудия была обставлена а-ля дом Макарта – в стиле когда-то знаменитого венского художника Ганса Макарта, славу которому принесла его грандиозная картина «Вход Карла V в Антверпен». Когда эту картину впервые выставили в Вене, она вызвала всеобщий ажиотаж. В изображенных на ней нагих куртизанках многие женатые мужчины венского общества узнали своих супруг, явно позировавших художнику, который в самой добросовестной и исчерпывающей манере увековечил их на полотне. За выставкой последовала череда самоубийств и разводов.

В то время я прямо-таки ненавидел Макарта, потому что копии его букетов, обильно развешанные по стенам студии, его позолоченные вазы с лепными украшениями и картинные рамы собирали на себе неимоверное количество пыли.

Однажды в воскресенье, когда я уже собирался закрывать фотостудию, вошел неизвестный человек.

– Я хочу сфотографироваться! – отрезал он.

Приличествующим образом выразив свое сожаление, я сказал, что тут нет никого, кто мог бы выполнить его желание.

– Вы же здесь! Вы меня и сфотографируйте!

Я отказался.

– Простите, – сказал я, – боюсь, мне не хватит опыта.

Однако незнакомец не принял отказа и начал вести себя угрожающе. Тогда я решился с оговорками, что не гарантирую качество снимка. Человек, не обращая на меня никакого внимания, прошел в гардеробную и вынул из чемодана новый костюм. Уложив снятую одежду в чемодан, он замер перед фотокамерой. Я накинул черную ткань, навел объектив и пролепетал обычное: «Пожалуйста, улыбайтесь и смотрите в объектив!» Сердце у меня едва не выпрыгивало из груди.

Человек продолжал стоять без всякого выражения, как памятник. Отстояв положенное время, мой упрямый клиент удалился, оставив чемодан и заявив, что заберет его потом вместе с фотографиями. Снимок вышел как нельзя лучше. Я гордо продемонстрировал его отцу и дяде. Но заказчик так и не вернулся ни за фотографией, ни за своими пожитками.

Через несколько недель мы решили открыть чемодан, и там, кроме старого костюма, оказались кошелек, набитый золотыми монетами, и духовое ружье. Полиция установила, что деньги и чемодан принадлежали крестьянке, которую нашли убитой в окрестностях Регенсбурга. Позднее также выяснилось, что убийца выманил жертву из дома, подражая кудахтанью перепуганных кур! Однако сделанная мною фотография представляла для полиции больший интерес, чем находка. Ее разместили во всех полицейских участках на досках под заголовком «Разыскивается», и таким образом мой первый снимок стал настоящей сенсацией.

В 1900 году я закончил свое ученичество, но мне пришлось оставаться в семейном деле до совершеннолетия. В 16 лет я оказался в Дармштадте, где меня взял к себе Хуго Тьеле, придворный фотограф эрцгерцога Гессенского. Самым интересным для меня было, когда мне разрешали ассистировать на съемке членов семейства эрцгерцога, которые частенько заглядывали к моему патрону.

Примерно в то же время на Матильденхёхе открылась так называемая «Художественная колония» при поддержке эрцгерцога. Эта выставка показала новые перспективы в архитектуре и изобразительном искусстве, имела большой успех во всей Германии и заметно повлияла не только на немецкую живопись, но и на фотографию, которая стала освобождаться от старых баронских драпировок, пальм, зубчатых стен и прочих уродливых и напыщенных аксессуаров, загромождавших фотографические студии. Их место заняли естественное освещение и простая обстановка, придававшие портретной фотографии совершенно иной вид. Выдающийся дармштадский фотограф Веймер первым отбросил все эти атрибуты прошлого и попробовал сменить искусственность портрета в неподвижной позе на легкость и натуральность. Если только была такая возможность, он всегда предпочитал фотографировать заказчиков в их собственных домах, в непринужденной, знакомой атмосфере, а не приглашать их к себе в фотоателье.

Когда нас вызывали в эрцгерцогский дворец, чтобы сделать несколько снимков, как это часто случалось, наш визит всегда сопровождался большим волнением. Двор эрцгерцога, благодаря тесным семейным связям, породнившим его со всеми могущественными королевскими домами Европы, в то время занимал важное место, совершенно несоразмерное величине государства. Из трех сестер тогдашнего эрцгерцога Эрнста-Людвига, а я видел их всех, когда они позировали для фотографии во время визитов к брату, одна вышла замуж за князя Генриха Прусского, вторая обвенчалась с членом российского императорского дома, а третья, принцесса Виктория-Елизавета, стала женой принца Людовика Баттенбергского, который позднее стал маркизом Милфорд-Хайвен.

В то время на меня сильно действовала аура трагической грусти, окружавшая российских аристократок как предзнаменование ужасной участи, которая постигла их в будущем. Царица всегда держалась робко и отстранение в присутствии незнакомых людей, казалось, она испытывала облегчение, когда заканчивался фотографический сеанс. Ее гораздо более красивая сестра, жена великого князя Сергея, была изящней и естественней. Позднее я узнал, что, когда ее мужа убили, она посетила убийцу в камере московской тюрьмы и с поистине ангельским терпением расспрашивала его, почему он это сделал, и что в конце концов она простила его, словно истинный ангел милосердия.

Генрих Гофман (нем. Heinrich Hoffmann; 12 сентября 1885, Фюрт - 16 декабря 1957, деревня Эпфах, Бавария) - немецкий фотограф, получивший известность как личный фотограф Адольфа Гитлера.

Биография

Генрих Гофман был единственным ребёнком в семье фотографа Роберта Гофмана и его супруги Марии, урождённой Каргль. Генрих обучался фотографии у отца в его ателье в Регенсбурге. Мечтам Генриха об обучении живописи и поприще художника противостоял старший Гофман, это обстоятельство в будущем объединило Гофмана с Адольфом Гитлером, который также безуспешно искал себя в живописи. В 1901 году в 16 лет Генрих Гофман отправился в многолетние странствия и работал у нескольких фотографов, в том числе и у известного фотографа Эмиля Отто Хоппе в Лондоне.

В 1906 году Гофман обосновался в Мюнхене и руководил работой двух фотоателье, одно из них - популярное в те времена мюнхенское фотоателье «Эльвира». В 1908 году после того, как Гофману удалось сделать сенсационные снимки катастрофы дирижабля, он решил стать фоторепортёром. Годом позднее в 1909 году 24-летний Гофман открывает в Мюнхене собственное фотоателье. В 1913 году Генрих Гофман основал фотомастерскую «Photobericht Hoffmann», специализировавшуюся на фоторепортажах и портретах. Гофман также занимался сбытом почтовых открыток и сотрудничал помимо газеты «Mnchner Illustrierte Zeitung» с агентствами в Берлине и за рубежом - в Австрии. 2 августа 1914 года вскоре после начала первой мировой войны Гофман вёл фотосъёмки всеобщего ликования на мюнхенской площади Одеонсплац. На чёрно-белом снимке с площади Одеонсплац позднее будет узнан присутствовавший там Адольф Гитлер. Однако война не прошла бесследно для Генриха Гофмана. В августе 1917 года не служивший ландштурмист был призван в батальон авиационного резерва и отправлен на французский фронт. После окончания войны в 1918 году Гофман вернулся к своей работе фоторепортёра.

В 1919 году Гофман вступил в партию «Айнвонервер», стоявшую на правых экстремистских позициях, и опубликовал фотоброшюру правого консервативного толка «Один год баварской революции в фотографии». Одновременно Гофман завязал дружеские отношения с Дитрихом Эккартом, издателем «Vlkischer Beobachter».

В апреле 1920 года 34-летний Гофман вступил в НСДАП и получил монопольные права на сбыт издаваемой Эккартом антисемитской подстрекательской газеты Auf gut deutsch («На правильном немецком»). Гофмана стали привлекать к фотографированию партийных боссов: Германа Геринга, Рудольфа Гесса, а вскоре и Гитлера, который сделал его своим личным фотографом.

После Пивного путча в 1923 году появились первые портреты Гитлера, сделанные Гофманом. На одном из них Гитлер снят в кругу товарищей по заключению в Ландсбергской тюрьме. Все фотографии Гитлера, где он был снят с близкого расстояния, были сделаны Генрихом Гофманом. Гитлера и Гофмана связывали очень близкие и доверительные отношения. В гостях у Гофманов на вилле в Богенхаузене Гитлер чувствовал себя как дома. По воспоминаниям дочери Гофмана Генриетты, Гитлер часто бывал у них, оставался на обед, а после него музицировал за пианино или отдыхал в саду, лёжа на траве, и даже читал вслух пьесу Людвига Томы.

В 1924 году Гофман издал фотоброшюру «Пробуждение Германии в снимке и слове», а в 1926 году принимал деятельное участие в основании печатного органа национал-социалистов Illustrierter Beobachter. В 1929 году Гофман как представитель НСДАП принимал участие в работе съезда депутатов Верхней Баварии и с декабря 1929 года входил в состав мюнхенского городского совета.

Гофман познакомил Гитлера с Евой Браун, которая в 1929 году устроилась ученицей в фотоателье Гофмана. Однажды вечером Гофман появился в ателье вместе с мужчиной, которого он представил как господина Вольфа. После ухода незнакомца Гофман пояснил Еве, что это был фюрер НСДАП Адольф Гитлер.

С 1932 года Гофман преимущественно занимался пропагандистскими фоторепортажами. В его издательстве «Heinrich Hoffmann. Verlag national-sozialistische Bilder» было занято до 300 человек, а обороты его бизнеса по сбыту фотоальбомов по заказам НСДАП вскоре стали измеряться миллионами рейхсмарок. Вследствие своей занятости на этом поприще в 1933 году Гофман был вынужден покинуть пост члена городского совета Мюнхена.

Биография

Генрих Гофман был единственным ребёнком в семье фотографа Роберта Хофмана и его супруги Марии (урождённой Каргль ). Генрих обучался фотографии у отца в его ателье в Регенсбурге . Мечтам Генриха об обучении живописи и поприще художника противостоял старший Гофман, это обстоятельство в будущем объединило Гофмана с Адольфом Гитлером, который также безуспешно искал себя в живописи. В 1901 году в 16 лет Генрих Гофман отправился в многолетние странствия и работал у нескольких фотографов, в том числе и у известного фотографа Эмиля Отто Хоппе в Лондоне .

Эту версию поддерживают следующие обстоятельства:

Образ Генриха Гофмана в кино

• «Гитлер: Восхождение дьявола » / «Hitler: The Rise of Evil» (Канада , США ; ) режиссёр Кристиан Дюге , в роли Генриха Гофмана - Род Гроувер .

Напишите отзыв о статье "Гофман, Генрих (фотограф)"

Примечания

Ссылки

• . Исторический словарь
• . Энциклопедия Третьего рейха . Энциклопедии & Словари. Проверено 10 ноября 2013.
• . Хронос. Проверено 10 ноября 2013.
• Зотов Г. // Аргументы и Факты. - 2013, 28 августа.

Отрывок, характеризующий Гофман, Генрих (фотограф)

Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m"avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball"я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d"autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l"heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu"allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m"avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l"accorde. Qu"on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l"apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.

Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n"oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l"affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui" j"ai l"honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l"ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n"est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s"il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C"est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m"avoir sauve… de cet enrage… J"en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C"est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j"ai recu ca. Sacre dieu, c"etait beau. Il fallait voir ca, c"etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d"un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l"atoux que j"y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n"ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
– J"y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
– Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d"une pipe. Et vous nous l"avez fait cranement payer. J"y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c"etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s"y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n"est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]

Вальтер Френц (Walter Frentz) — немецкий фотограф, кинооператор, режиссёр. Личный фотограф Адольфа Гитлера. Одна из ключевых фигур в системе визуальной пропаганды Третьего рейха.

Получил специальность электротехника. Во время учёбы познакомился с Альбертом Шпеером, который позже представил и порекомендовал его Лени Рифеншталь. До начала Второй мировой войны работал оператором на студии Universum Film AG, в частности, был оператором у Лени Рифеншталь на съемках документальных кинофильмов «Триумф воли» (1935) и «Олимпия» (о Летних Олимпийских играх 1936 года в Берлине). В 1939 году Френц делал цветную фотосъёмку Москвы. В 1938 году вступил в люфтваффе и, сопровождая Гитлера, снимал аншлюс Австрии. В. Френц не был членом НСДАП, однако в 1941 году был принят в ряды СС. Произошло это во время визита В. Френца в Минск вместе с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером летом 1941 года. 15 августа 1941 года Вальтер Френц записал в своем дневнике:

"Завтрак с рейхсфюрером СС в Минске, лагерь для заключенных, казнь, обед в Доме Правительства, психбольница, колхоз. Рейхсфюрер СС взял с собой двух белорусских мальчиков (для отправки в Берлин). Принят в ряды СС генерал-лейтенантом Вольфом".

Был свидетелем массовых казней в Минске.

В качестве оператора кинохроники (UFA-Wochenschau) был направлен Главной штаб-квартирой фюрера (Führerhauptquartier) для съёмок вторжения оккупантов в Варшаву и Париж. Кроме своих официальных обязанностей Френц исполнял роль приватного фотографа Гитлера и его близкого окружения. Наряду с Генрихом Гофманом был единственным фотографом, имевшим доступ к Адольфу Гитлеру, специализировавшимся на цветной фотографии. С 1939 по 1945 год являлся постоянным корреспондентом пропагандистского киножурнала «Немецкое еженедельное обозрение».

Среди выполненного им цветного фотографирования:

Многочисленные портреты высокопоставленных лиц Третьего рейха;
. оккупированные Минск (1941) и Севастополь (1942);
. спецобъекты: Атлантический вал (1943), фабрика по производству оружие возмездия Фау-2 и Фау-4, орудия «Дора»;
. разрушения городов Дрезден, Берлин, Франкфурт-на-Майне, Мюнхен и др. (1945).

Был интернирован американцами и несколько месяцев находился в лагере в Хаммельбурге.

Бывший кинооператор и фотограф при Главной ставке Гитлера Вальтер Френц (Walter Frentz, 1907—2004) в тюремной камере во Франкфурте-на-Майне. 1945 — 1946 гг. После ареста (22.05.1945 г.) Френц был направлен в американский лагерь для интернированных немцев в Хаммельбурге (Нижняя Франкония) и находился там до 1946 г.

Мартин Борман (справа) - "тень Гитлера". Личный секретарь Гитлера, руководитель канцелярии фюрера. К концу Второй мировой войны приобрёл значительное влияние, как личный секретарь, контролируя потоки информации и доступ к Гитлеру.

Адольф Гитлер и представители Верховного главнокомандования вермахта на военном полигоне в Рюгенвальде (Rügenwalde) в Померании.

А. Гитлер и рейхсфюрер СС Г. Гиммлер в сопровождении генералов и офицеров CC на прогулке у резиденции «Бергхоф».

Подготовка к запуску немецкой баллистической ракеты «Фау-2» (V 2) на военном полигоне «Хайделагер» (Heidelager) в районе Близны (Blizna) в Польше.

Разрушенное британскимии авиабомбами здание Министерства народного просвещения и пропаганды на площади Вильгельмплатц (Wilhelmplatz) в Берлине. На заднем плане находится уцелевшее здание, построенное для министерства в 1938 г. Снимок сделан предположительно из окна старой «Имперской канцелярии».

Разуршенное в результате налета союзников здание старой Имперской канцелярии" на улице Вильгельмштрассе 77 в Берлине. Предположительно, 14 марта 1945 г.

Адольф Гитлер в подвале «Имперской канцелярии» перед макетом перестройки города Линца. Макет был доставлен из мастерской архитектора Германа Гислера (Hermann Giesler, 1898—1987) в Мюнхене в Берлин в феврале 1945 г. и размещен в подвале «Имперской канцелярии», где для имитации различного времени суток были установлены осветительные приборы. В это время Гитлер часто спускался к макету, чтобы отвлечься от безвыходного положения на фронтах.

19 марта 1943 года Адольф Гитлер (в центре), Альберт Шпеер (справа) и другие высокопоставленные лица прибыли на полигон в Рюгенвальде (ныне Дарлово, Польша), где им было представлено сверхтяжелое 800-мм железнодорожное орудие «Дора» (80-cm-Kanone (E) и опытный образец САУ Sd.Kfz.184 «Фердинанд».

В такие игрушки играл шеф Люфтваффе Геринг

Лейтенант вермахта и немецкий инженер-чертежник работают на светокопировальном столе в Главной ставке Гитлера «Вольфшанце» (Wolfsschanze).

Адольф Гитлер и немецкие офицеры выгуливают собак в ставке Растенбург (Rastenburg). Зима 1942—1943 годов.

Портрет Блонди

Личный секретарь А. Гитлера Гертрауд (Траудль) Хумпс (Gertraud «Traudl» Humps, 1920—2002) на террасе резиденции «Бергхоф» в Оберзальцберге. В июне 1943 г. Г. Хумпс вышла замуж за камердинера Гитлера Ганса Германа Юнге.

Адольф Гитлер и генерал Йодль (Alfred Jodl) у карты военных действий в ставке «Вольфшанце».

Адольф Гитлер и министр авиации Герман Геринг в окружении офицеров. Снимок сделан во время деонстрации САУ «Хетцер» ко дню рождения Гитлера.

Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, бригадефюрер СС и личный зубной врач Гитлера Хуго Блашке, бригадефюрер СС и представитель МИДа Германии при главной ставке Гитлера Вальтер Хевель и начальник партийной канцелярии НСДАП рейхсляйтер Мартин Борман на террасе резиденции Гитлера «Бергхоф». Весна 1943 г.

Адольф Гитлер в резиденции Бергхоф в начале апреля 1944 г.

Итальянский диктатор Бенито Муссолини (Benito Amilcare Andrea Mussolini, 1883—1945) и генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель (Wilhelm Bodewin Johann Gustav Keitel, 1882—1946) на аэродроме Фельтре.

Немецкие авиаконструкторы Эрнст Хейнкель (Ernst Heinkel, 1888 — 1958) и Клод Дорнье (Claude Honoré Desiré Dornier, 1884 — 1969) в резиденции Гитлера «Бергхоф».

Портрет Адольфа Гитлера в салоне самолета во время перелета. 1942 — 1943 гг.

Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер разговаривает с мальчиком из местных жителей во время инспекционной поездки по Белоруссии. Этот и еще один мальчик были отправлены в детский дом в Германию. Рядом с Гиммлером — начальник личного штаба рейхсфюрера СС Карл Вольф и начальник «сопровождения рейхсфюрера СС» и телохранитель Йозеф Кирмайер, справа — скорей всего, переводчик из «полиции порядка».

Советские дети из деревни Новинки под Минском. Снимок сделан во время инспекции рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером г. Минска и его окрестностей.

Немецкие артиллеристы у прицелов наводчиков в башенной береговой установке 105-мм пушки (10.5 cm S.K.C/32) Атлантического вала.

Цоколь снесенного памятника Ленину перед Домом правительства в оккупированном Минске.

Разрушенный взрывом, произошедшим 03.11.1941 г., Успенский собор Киево-Печерской лавры.

Барак (Lagebaracke), в котором проходили совещания о положении на фронтах в ставке Гитлера «Вольфшанце». 20.07.1944 г. в нем состоялось покушение на Гитлера.

Немецкие артиллеристы у 75-мм полевой пушки образца 1897 года (Canon de 75 mle 1897 Schneider) на батарее Атлантического вала. Немецкое обозначение орудия - 75-мм FK 231(f).

Топливные баки ракет Фау-2 (V-2) на сборочном конвейере в туннеле «Б» подземного завода Дора-Миттельбау.

Обломки немецкой ракеты Фау-2 (V 2) в районе Близны (Blizna) после неудачного запуска с полигона Хайделагер (Heidelager) в Польше.

Портрет командира-артиллериста РККА в немецком плену.

Портрет красноармейца в лагере для военнопленных в Белоруссии.

Оберштурмбаннфюрер СС, уполномоченный по проведению программы эвтаназии и личный врач А. Гитлера Карл Брандт (Karl Brandt, 1904—1948) осматривает челюсть пленного красноармейца в лагере для военнопленных в Белоруссии.

Портрет повара в Главной ставке Гитлера Отто Гюнтера (Otto Günther), который получил в ставке прозвище Krümel («Крошка»).

А. Гитлер перед макетом перестройки города Линца в мастерской архитектора Г. Гислера (Hermann Giesler, 1898—1987) в Мюнхене.

Начальник штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вермахта генерал-майор Альфред Йодль (Alfred Jodl, на первом плане), Адольф Гитлер и начальник штаба Верховного командования вермахта генерал-полковник В. Кейтель (Wilhelm Bodewin Johann Gustav Keitel) обсуждают ход войны с Францией у карты в главной ставке «Фельзеннест» (Felsennest) вблизи г. Бад Мюнстерэйфель (Bad Münstereifel). За ними стоит адъютант А. Йодля майор Вилли Дейле (Willy Deyhle).

Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер инспектирует психиатрическую больницу в деревне Новинки под Минском.

Гауляйтер Данцига-Западной Пруссии Альберт Форстер (Albert Forster, 1902—1952) играет на гитаре на свадьбе личного секретаря Гитлера Герды Дарановски (Gerda Daranovski, 1913—1997) и подполковника люфтваффе при главной ставке Экхарда Кристиана (Eckhard Christian, 1907—1985).

Адольф Гитлер (Adolf Hitler) и генеральный инспектор Берлина по строительству Альберт Шпеер (Albert Speer) выбирают образцы камня для строительства нового здания в Берлине. Фотография сделана во дворе новой имперской канцелярии.

Генеральный инспектор Берлина по строительству Альберт Шпеер (Albert Speer, 1905—1981) в пилотке войск СС во время поездки на автомобиле по Бельгии. Шпеер не был членом СС, и пилотка не входила в его повседневную одежду и форму.

Даже спустя 70 лет остаётся неизвестным, кем именно был «агент Вертер», передавший ранней весной 1943 г. совет-скому резиденту в Швейцарии Рудольфу Рёсслеру сведения о летнем нацистском наступлении под Курском. Ясно лишь одно: это человек из близкого окружения Гитлера, имевший доступ к секретным документам Генштаба и рейхсканцелярии. Операция «Цитадель» провалилась, Германия потеряла в боях на Курской дуге полмиллиона солдат: это был огромный вклад в будущую Победу. Но личность Вертера по-прежнему в тумане, и историки могут лишь строить догадки. Одна из самых популярных версий среди исследователей Второй мировой войны - советским осведомителем в рейхсканцелярии был… личный фотограф Адольфа Гитлера.

Фотография Гитлера с Евой Браун, сделанная Генрихом Гофманом.

Общеизвестно, что на фюрера работали два фотографа - Хуго Йегер и Генрих Гофман, - объясняет германский историк Иоганн Мессер. - Хуго тяготел в основном к жанру «репортажной фотографии» - он снимал нацистские съезды, аншлюс (присоединение к Германии) Австрии и оккупацию Польши. Его отношения с фюрером были сугубо официальными. А вот Гофман… В качестве личного фотографа Гитлера он посещал любые секретные совещания, ему открывались все двери в Генштабе, и даже генералы заискивали перед ним. Почему? Именно Гофман в 1929 г. познакомил фюрера с 17-летней Евой Б-раун, которая подрабатывала в его фотоателье моделью, снимаясь обнажённой для эротических открыток. С этого времени карьера Гофмана пошла в гору. Он был избран депутатом рейхстага, получил эксклюзивные права на все фото Гитлера и в результате стал мультимиллионером. С 1938 года Гофман тайно продавал за границу картины и ценности, конфискованные у евреев. Он сделал множество снимков нацистских бонз в част-ной обстановке, включая отдых четы Гитлер - Браун в Альпах.

Генрих Гофман. Фото Федерального архива ФРГ

Остаётся вопрос: для чего же тогда Гофман пошёл на смертельный риск, сотрудничая с советской разведкой? Ведь он не нуждался в деньгах - в отличие от резидента Рёсслера, получившего из Москвы 500 тыс. долл. за план операции «Цитадель». Хотя Гофман был непростым человеком... Хоть он и вступил в нацистскую партию (даже получил золотой значок НСДАП), Генрих продолжал хранить в сейфе в Швейцарии откровенные снимки Евы Браун - на случай, если бывшая натурщица решит «ото-двинуть» его от фюрера. Соседи Гофмана по деревушке Эпфах под Мюнхеном, где он жил в 1950-1957 гг., вспоминают: фотограф отличался довольно резкими суждениями. «Он часто говорил, что за бутылкой шнапса предупреждал генералов: воевать с русскими опасно, - рассказывает сосед Гофмана 84-летний Рюдигер Бронн. - А после разгрома вермахта под Москвой окончательно разуверился в победе Германии. Окружение Шестой армии Паулюса в Сталинграде стало, по словам Гофмана, «главным сигналом» - рейх обречён».

Немецкие спецслужбы всегда полагали, что «агент Вертер» очень близок к фюреру, - считает историк из Мюнхена Гюнтер фон Лунг. - Глава внешней разведки Третьего рейха, бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг по приказу Гиммлера пытался вычислить «Вертера» среди высоко-поставленных чиновников. Кстати, подозрения по поводу Гофмана (и ещё нескольких человек) у них были, об этом гласит доклад Шелленберга Гиммлеру от 11 февраля 1944 года. Сомневались даже в таких людях, как фельдмаршал фон Клюге! Правда, к Гофману боялись подобраться поближе - в случае вызова на допрос он сразу по-звонил бы на номер фюрера. Версия, что именно Гофман передал документы операции «Цитадель» и чертежи танка «Пантера» Рёсслеру, кажется убедительной по двум причинам: Гофман один из редких людей, не подвергавшихся обыску перед визитом в рейхсканцелярию (а обыскивали даже генералов и заместителей министров), и плюс Генрих имел в собственности о-громный набор аппаратуры для фотосъёмки, в том числе особую фотокамеру, умещавшуюся в пуговице. Летом 1945-го в доме Гофмана союзниками были найдены 286 самых различных аппаратов, в том числе и таких, какими можно было бы снять летящую муху с расстояния 200 метров.

Интересно и другое. 10 мая 1945 г. Генрих Гофман был аресто-ван американцами в баварском городке Обервёссен. Через год его осудили за причастность к преступлениям нацистов как обвиняемого первой категории (то есть наравне с тем же Герингом или Кейтелем) - он получил десять лет тюрьмы с конфискацией имущества. Но не прошло и месяца, как «срок» скостили до четырёх лет. С чего такая милость? Далее - когда Гофман работал при Нюрнбергском трибунале в 1945-1946 гг., систематизируя свой фотоархив для процесса, его свободно навещали граждане СССР - в том числе известный журналист и писатель Борис Полевой, подаривший фотографу фюрера бутылку виски и банку тушёнки, а также несколько офицеров НКВД. И это в то время, когда за приватную беседу с другом Гитлера могли без суда отправить в тюрьму. О чём же они говорили?

Я тоже придерживаюсь мнения, что именно Гофман являлся «агентом Вертером», - считает аргентинский писатель-документалист Абель Басти. - Он был лично знаком с Рёсслером со времён Первой мировой войны, имел доступ ко всем секретным документам, обладал шпионской фотоаппаратурой. Он не привлекал к себе внимания, и все боялись тронуть приближённого Гитлера. Думаю, он пошёл на это вовсе не из-за денег. Гофман окончательно понял, что война проиграна, и решил обеспечить себе безопасное будущее. Кража плана «Цитадель» стала разовой услугой - больше «Вертер» не передал Рёсслеру ничего, сочтя обязательства перед русскими выполненными. Есть и другой повод для работы на советскую разведку: ведь Гофман - еврей, что усиленно скрывалось от Гитлера. Вполне возможно, он давно и всей душой ненавидел своего «близкого друга».

72-летний Генрих Гофман умер в 1957 г. в Эпфахе, унеся с собой в могилу тайну «агента Вертера».