Карл Францевич Рулье: биография. Рулье карл францевич Рулье карл францевич
Родился в Нижнем Новгороде от родителей французского происхождения. Отец Рулье был сапожником, а мать повивальной бабкой (акушеркой). Сначала воспитывался дома, а потом в частных пансионах «небогатой руки».
Рулье жил в Москве с 1829 года. В том же году он стал воспитанником Медико-хирургической академии. После перехода на третий курс в 1831 году стал студентом и учился у Г. И. Фишера и А. Л. Ловецкого. Окончил академию в 1833 году лекарем первого отделения с первой серебряной медалью.
Будучи вынужден жить личным трудом, Рулье поступил на службу врачом в Ряжский драгунский полк, где оставался до 1836 года. Медицина не удовлетворяла Рулье, и он с радостью принял предложение президента Московской медико-хирургической академии быть репетитором при академии. В 1837 году защитил диссертацию «О геморрое» и получил степень доктора медицины. После этого Рулье стал преподавать студентам минералогию и зоологию в качестве адъюнкт-профессора. Одновременно работал в университетском Зоологическом музее, хранителем с 1837 года, директором с 1840. В 1840 году начал читать лекции по зоологии в Московском университете. В 1842 году утверждён экстраординарным профессором по кафедре зоологии, а в 1850 году стал ординарным профессором.
В 1837 году был избран членом Московского общества испытателей природы и несколько лет был секретарём общества.
Рулье был одним из первых российских пропагандистов и популяризаторов естественных наук. Он активно читал публичные лекции, основал и редактировал научно-популярный журнал «Вестник естественных наук» (1854-1860). Рулье создал российскую научную школу зоологов-эволюционистов (Н. А. Северцов , А. П. Богданов и др.). Похоронен на московском Введенском кладбище.
Научная деятельность
Рулье активно работал в области геологии и палеонтологии Подмосковья, создав основу для развития эволюционной палеонтологии. Он ввёл сравнительно-исторический метод исследования органического мира. Работы Рулье по изучению инстинктов животных и их психической деятельности заложили основы эволюционного направления в зоопсихологии.
Влияние внешних условий на животных, законы географического распространения животных, периодические странствования птиц, ход рыбы против течения во время нереста, зооэтика - вот какие вопросы занимали Рулье. Он рассматривал организм не взятым отдельно, а в связи с миром, предшествовавшим его появлению, влияние на организм среды, которая в которой происходит его жизнь, ряд тех изменений и приспособлений в органах, которые вызывает эта среда, - все это было положено в основу курса Рулье.
Рулье в 1852 году заложил так называемое экологическое направление в зоогеографии, которое далее разрабатывалось Н.А.Северцовым.
Труды
- Рулье К.Ф. О влиянии наружных условий на жизнь животных // Библиотека для воспитания. 1845. Ч. 2. С. 190–220 ; ч. 3. С. 51–86.
- Рулье К.Ф. Жизнь животных по отношению к внешним условиям: три публ. лекции, читанные ординарным профессором К. Рулье в 1851 г. – М. : Моск. ун-т, 1852. – 121 с.
- Рулье К.Ф. Избранные биологические произведения / под ред., с коммент. и послесл. Л.Ш. Давиташвили, С.Р. Микулинского. – М. : Изд-во АН СССР, 1954. – 688 с.
- Рулье К.Ф. Зообиология // Райков Б.Е. Русские биологи-эволюционисты до Дарвина: материалы к истории эволюционной идеи в России. М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1955. Т. 3. С. 437–604. [рукопись хранится в Отделе рукописей Научной библиотеки МГУ]
(1814-1858)
К. Ф. Рулье – замечательный биолог-мыслитель, разносторонний ученый-энциклопедист, оставивший труды по геологии, палеонтологии и географии Подмосковья, по зоологии, фаунистике и теории акклиматизации животных. Каждую из указанных наук он обогатил новым и ценным содержанием. Блестящий лектор, талантливый профессор Московского университета, Рулье сыграл выдающуюся роль и в формировании русской географической мысли тем, что создал основы новой науки – экологии и передал слушателям свое цельное, глубоко продуманное учение о взаимоотношениях животных с органической и неорганической средой, которыми и определяется их географическое распространение. Хотя сам термин «экология» был введен в науку Геккелем в 1869 г., а отдельные вопросы, касающиеся взаимоотношений организмов и среды, поднимались и до Рулье, не подлежит сомнению, что именно он впервые в истории мировой науки поставил эту проблему во всем ее объеме и сам сделал многое для ее решения.
Большое методологическое значение для развития науки имел настойчиво выдвигаемый Рулье правильный общефилософский тезис, что все явления природы неразрывно связаны между собой и находятся в непрерывном общем движении. «В природе нет покоя, нет застоя... Самая малейшая пылинка, лежащая в глубине материка или вод, действует на окружающее и находится под обратным действием его...», – писал Рулье около полутора столетий тому назад. «... Научный путь есть опытное исследование предмета или явления в его последовательном развитии, не как уединенного, оторванного, но как необходимо связанного с другими, относительно внешними явлениями...» В период общего увлечения зоологов музейной, неизбежно весьма поверхностной систематикой животных и далекими путешествиями – погоней за богатыми коллекциями и «новыми видами», Рулье настойчиво и последовательно боролся за углубленное изучение целостных организмов и фаун в самой природе, во всем многообразии их связей с физико-географической средой.
Хорошо известно своего рода завещание Рулье будущим поколениям естествоиспытателей: «Вместо путешествий в далекие страны, на что так жадно кидаются многие, приляг к лужице, изучи подробно существа – растения и животных, ее населяющих, в постепенном развитии и взаимно непрестанно перекрещивающихся отношениях организации и образа жизни, и ты для науки сделаешь несравненно более, нежели многие путешественники, издавшие великолепно описания и изображения собранных естественных произведений... Полагаем задачей, достойною первого из первых ученых обществ, назначить следующую тему для ученого труда первейших ученых: «Исследовать три вершка ближайшего к исследователю болота относительно растений и животных, и исследовать их в постепенном взаимном развитии организации и образа жизни посреди определенных условий!».
К. Ф. Рулье с большим увлечением изучал природу Подмосковья, в частности его геологию, палеонтологию, фауну и сезонные явления жизни птиц и зверей. Он старался привлечь к изучению родного края возможно большее число участников. Все это было совершенно новым для русского общества того времени.
Он часто напоминал своим слушателям об изречении Овидия «Nosce patriam tuam et postea viator eris» («Познай сперва твое отечество и после этого путешествуй») – и сам подавал пример неустанного разностороннего изучения области, которая была ему доступна, т. е. Подмосковья. Эти же слова приведены как эпиграф в опубликованной в 1845 г. речи Рулье «О животных Московской губернии, или о главных переменах в животных первозданных, исторических и ныне живущих, в Московской губернии замечаемых», содержащей много ценных данных и новых идей: «Вернейшее средство ознакомиться с туземною фауной России состоит, конечно, – говорил в этой речи Рулье, – в составлении местных собраний животных по различным губерниям. Прямая обязанность сия лежит на хранителях музеев русских университетов... В этом отношении, как и вообще в деле просвещения, Московский университет шел всегда в уровень современному направлению. В нашем Музеуме вы найдете целое отделение отечественных животных и, в частности, Московских... Московский кабинет представил уже ученым таких животных, которых никто не ожидал встретить в нашей губернии...»
Указанный успех изучения фауны Подмосковья был в значительной мере делом самого К. Ф. Рулье. Однако не фаунистические новинки сами по себе интересовали его в первую очередь, хотя он отлично понимал значение «местных собраний животных» как необходимого этапа изучения. Выявление закономерностей смены видов и фаун в пространстве и времени – одна из постоянно привлекавших его тем; одновременно Рулье изучал значение географической среды и хозяйственной деятельности общества в распределении животных, формировании их образа жизни, обращая особое внимание на приспособительные сезонные явления (спячку млекопитающих, перелеты птиц), вопросы одомашнения, акклиматизации и т. п. По этим вопросам им опубликованы статьи: «О физическом размещении животных на земле», «О периодических явлениях у животных» и ряд других.
Высоко ценя роль сельскохозяйственной практики в познании природы, Рулье неоднократно указывал на ценность русских народных представлений о влиянии метеорологических условий на ход биологических процессов и на необходимость тщательно изучать крестьянский «ботанический и зоологический календарь». В уже упомянутой выше речи 1845 г. Рулье говорил: «Со временем, когда с этой точки зрения станут наблюдать периодические явления в растениях и животных, откроются новые факты, новые соображения, о которых мы теперь едва догадываемся. Нет сомнения, что наши географические карты испещряются особыми линиями, показывающими одновременность в различных периодических явлениях, в расцветании различных растений, в прилете известных птиц, в засыпании спячкою зверей, подобно существующим уже линиям, указывающим совпадение физических явлений». Умелое применение исторического метода, анализ взаимной связи явлений – вот то новое, что внес Рулье в биогеографию своими работами. Не случайно, что первым из московских натуралистов, отошедшим от чисто описательных флористических работ и открывшим период ботанико-географических исследований, был Н. Н. Кауфман, профессор Московского университета, считавший себя учеником Рулье. В период своего пребывания на посту секретаря Московского общества испытателей природы Рулье также оказал влияние и на исследования замечательного путешественника – Г. С. Карелина.
Н. А. Северцов, лучший из учеников Рулье и один из крупнейших русских географов прошлого века, со студенческой скамьи усвоил идеи своего учителя и последовательно использовал их в своей научной деятельности. Призыв Рулье к изучению организмов в связи с физико-географической средой был взят Н. А. Северцовым в качестве эпиграфа к труду, ставшему позднее классическим, – «Периодические явления в жизни зверей, птиц и гад Воронежской губернии» (1855). В нем впервые в мировой литературе на большом материале решались многие вопросы географии и экологии наземных позвоночных животных. На страницах этого исследования Северцов неоднократно подчеркивал руководящее значение идей Рулье и его непосредственное участие в обработке материала, собранного его учеником. Работа Северцова над Воронежской фауной была для него замечательной школой, обеспечившей огромный успех его позднейших путешествий в Среднюю Азию.
Деятельность Рулье – передового ученого своего времени – в значительной степени определила направление позднейших зоологических и географических работ не только Н. А. Северцова, но и целого поколения русских ученых. «Линия Рулье» через его учеников – А. П. Богданова, С. А. Усова, Я. А. Борзенкова закрепилась в Московском университете, а позднее и в русской науке вообще. «Истинный художник по своей природе, он вносил свою художественность и в собственное учение и в преподавание; никогда не мог быть точен по часам, но зато одною лекциею, одною минутою электризовавшего слушателей увлечения решал будущую судьбу их в науке, одним метким словом умел заронить искру, которую каждый воспринимал и разрабатывал в себе по-своему. И эти искры, к счастью и гордости нашей, благодаря ему уже горят благодатным пламенем на светлом горизонте нашей русской науки», – писала в некрологе Рулье одна из газет того времени.
Независимый, самобытный в своих теоретических воззрениях, чутко реагировавший на каждое проявление пренебрежения к отечественной науке, он говорил о западноевропейских ученых: «Не в одно же их окошко солнце светит, и восходит-то оно не у них на западе, а на востоке и оттуда светит равно на всех. Не боимся мы того, что к нам идет, но за что же пренебрегать тем, что от нас течет?»
Идейная близость философских взглядов Рулье и А. И. Герцена, участие Рулье в кружке радикальной молодежи, настойчивая его борьба с устаревшими теориями, смелая критика отсталых сторон западноевропейской науки, разработка эволюционного учения, обратили на себя внимание властей. С 1847 г. начинается период травли выдающегося ученого: ему запрещают выступать с публичными лекциями; его лекции в университете по решению министра подвергаются постоянному надзору; специальным приказом запрещают выпуск в свет уже напечатанной работы Рулье «Жизнь животных по отношению ко внешним условиям». Созданные тяжелые условия рано сломили Рулье, он умер от кровоизлияния в мозг очень молодым – в возрасте всего 44 лет и оставил сравнительно мало печатных трудов. Да и не в них видел он основную задачу своей жизни; все его силы были отданы созданию основ новой передовой науки. «Сохраните мое направление...» – было его завещанием, высказанным ближайшим ученикам незадолго до смерти.
Биографические сведения о Рулье очень скудны. Он родился в семье ремесленника (сапожника) 8 апреля 1814 г. в г. Нижнем Новгороде [г. Горький], первоначальное воспитание получил дома, а потом, по его собственным словам, «в частных пансионах небогатой руки». В 1829 г. Рулье поступил в Московскую медико-хирургическую академию и по окончании курса, в 1833 г., был утвержден лекарем первого отделения и за «превосходные успехи» награжден серебряной медалью. Некоторое время он был вынужден заниматься практической медициной, определившись в Рижский драгунский полк младшим лекарем. В 1837 г. Рулье защитил диссертацию на степень доктора медицины; к этому же году относится и начало его связи с Московским университетом, где он был первое время хранителем Зоологического музея, и с Московским обществом испытателей природы.
Лето 1841 г. Рулье провел за границей, изучая музеи и дело преподавания естественных наук в Германии и Бельгии, откуда вернулся с большими сомнениями в ценности зоологии того времени как науки. Эти «сомнения» привели его к созданию своей строго продуманной системы изложения зоологии, основанной на признании исторических изменений и приспособляемости животных – на эволюции.
В феврале 1842 г. он был утвержден экстраординарным профессором по кафедре зоологии и по день смерти не оставлял преподавательской деятельности. Имя К. Ф. Рулье как ученого вскоре приобрело известность далеко за пределами университета. Он славился как блестящий лектор, превосходный популяризатор естествознания и пользовался неизменной любовью слушателей. Рулье основал Комитет акклиматизации животных и охотно брался за решение многих других задач, тесно связанных с запросами жизни; он дал, например, очень хорошее для своего времени исследование о массовом появлении гусениц подгрызающих совок, повреждавших в 1846 г. озими «на пространстве осьмнадцати губерний».
Первым из наших натуралистов Рулье начал пользоваться анкетами для собирания материала от любителей природы (о фенологических явлениях, изменениях численности животных и т. д.). Рулье написал ряд геологических и географических очерков Подмосковья, некоторые из них в форме наставлений для желающих самостоятельно экскурсировать с научной целью.
Всю свою недолгую жизнь он был ярым противником замыкания в рамках «академической» науки, оторванной от народа; отсюда его живой интерес к публичным лекциям и докладам, его работа по организации и изданию популярного журнала «Вестник естественных наук», в котором напечатано не мало его превосходных статей. В речи «Нечто об изучении естественных тел своего отечества», прочитанной на торжественном собрании Российского общества любителей садоводства, Рулье призывал к всестороннему изучению и освоению на благо народа естественных ресурсов России, в том числе и всего разнообразия растительных форм.
Сын обрусевших французов, уроженец центральной части России, Рулье вырос и воспитывался среди русских, глубоко любил свою родину, понимал ее природу: «широко легла наша Россия, богатырем пораскинулась. Здесь леса хватит, что закроет с лихвою Апеннинский полуостров; там степь легла, что из-за нее и леса не видать; здесь реки бушуют и несут воды, и лес, и льды; там засуха едва не круглый год; там степь песчаная, там ковыльная, там тундровая; здесь лесом и степью не пройдешь, там морем не пристанешь; и все это на довольство, все это на благо. Умей подметить, что тут родится и привольно живет, что тебе годится и тебя спасет, а что лучше тебе – лес, иль степь, иль воды, иль сухость, то поразмысли. Широко в России меж шести морей, разнообразны нужды твои, да и разнообразны и источники естественных довольств. Познай, что в каждом источнике довольств твоего отечества тебе пригодно и нужно; что из того ты можешь избрать, приурочить к твоим нуждам; исследуй средства к тому, пытай и пытай, и не прежде переставай, как путем опыта ты изведал, что ты ложно взялся за дело. Тогда опять начинай снова, и опять пытай, и опять ведай».
В некрологе, написанном Н. П. Вагнером («Московские ведомости», 1858, № 44), есть несколько строк, ярко отражающих основную особенность К. Ф. Рулье как ученого: «Мертвый факт в глазах его не имел цены; факт без мысли для него был буквой без значения, иероглифом без разгадки. Но зато высоко ставил он научные данные, открывающие причину и законность явлений».
Список литературы
- Формозов А. Н. Карл Францевич Рулье и значение его идей для географии / А. Н. Формозов // Отечественные физико-географы и путешественники. – Москва: Государственное учебно-педагогическое изд-во мин-ва просвещения РСФСР, 1959. – С. 222-228.
Российский биолог-естествоиспытатель и эволюционист. С 1840 г. профессор Московского университета, одновременно работал в университетском Зоологическом музее (с 1837 г. его хранитель, с 1840 г. директор).
Российский биолог-естествоиспытатель и эволюционист. С 1840 г. профессор Московского университета, одновременно работал в университетском Зоологическом музее (с 1837 г. его хранитель, с 1840 г. директор).
Создал целостную эволюционную концепцию, считая основным фактором эволюции воздействие на организм изменяющейся внешней среды. Один из создателей отечественной экологической зоогеографии: “Ежедневный опыт показывает, что животные живут привольно только посреди определенных окружающих условий, к которым они постоянно применены своей организацией. Это применение двоякого рода: или оно передано животному самой природой, или оно обусловливается постоянно продолжающимся действием внешних условий: или животное избирает внешнее условие, приличное своей организации, или внешние условия изменяют организацию животного соответственно себе. В каждом из этих случаев, однако же, организация поддерживается неизменною только тогда, когда действуют определенные условия, а не другие, так что закон общения животного с внешним миром остается во всей своей силе. Условия, влияющие на организацию животного, разнообразны. Для удобнейшего обзора различного к ним применения разделяют их на две группы. На ближайшее, непосредственно на животное влияющие, или физические, и на такие, которые определяются сами географическими терминами. Отсюда принимают для вида размещения: физическое или местопребывание (statio) и географическое или местонахождение (habitatio).” (Рулье, 1955, с. 498–499). Различая “местопребывание” и “местонахождение”, Р. различает экологическое и географическое распространение. Дифференцирует экологическую и историческую зоогеографию (Рулье,1852).
Основные труды:
Рулье К.Ф. О влиянии наружных условий на жизнь животных // Библиотека для воспитания. 1845. Ч. 2. С. 190–220 ; ч. 3. С. 51–86.
Рулье К.Ф. Жизнь животных по отношению к внешним условиям: три публ. лекции, чит. ординарным профессором К. Рулье в 1851 г. – М. : Моск. ун-т, 1852. – 121 с.
Рулье К.Ф. Избранные биологические произведения / под ред., с коммент. и послесл. Л.Ш. Давиташвили, С.Р. Микулинского. – М. : Изд-во АН СССР, 1954. – 688 с.
Рулье К.Ф. Зообиология // Райков Б.Е. Русские биологи-эволюционисты до Дарвина: материалы к истории эволюционной идеи в России. М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1955. Т. 3. С. 437–604. [приведено по рук., хранящейся в Отделе рукописей и инкунабул Научной библиотеки МГУ]
Библиография:
Богданов А.П. Карл Францевич Рулье и его предшественники по Кафедре зоологии в Императорском московском университете // Изв. О-ва любителей естествознания, антропологии и этнографии. 1885. Т. 43, вып. 2. 215 с.
Райков Б.Е. Русские биологи-эволюционисты до Дарвина: материалы к истории эволюционной идеи в России. Т. 3. – М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1955. – 644 с.
Микулинский С.Р. Карл Францович Рулье, 1814–1858: ученый, человек и учитель. – . – М. : Наука, 1989. – 285 с.
Микулинский С.Р. К.Ф. Рулье и его учение о развитии органического мира. –М. : Изд-во АН СССР, 1957. – 355 с.
Иоганзен Б.Г., Коштоянц Х.С., Мельников Г.Б., Никольский Г.В. Памяти Карла Францевича Рулье: (к столетию со дня смерти) // Науч. докл. высш. шк. Биол. науки. 1958. № 2. С. 7–9.
Почти полтора века назад ушел из жизни ученый, которого по праву считают одним из основоположников экологической мысли в России. Его жизнь и творчество непосредственно связаны с Московским университетом. Его деятельность и труды – неотъемлемая часть русской культуры первой половины XIX в. Они навсегда останутся одной из самых ярких страниц в истории нашей науки.
Карл Францевич Рулье родился 8 (20) апреля 1814 г. в Нижнем Новгороде. Его отец, француз по происхождению, был сапожником, а мать – акушеркой. Мальчик воспитывался сначала дома, а затем в недорогих пансионах.
В 1829 г. Карл переселился в Москву и тогда же обратился к Александру I с прошением о приеме в Московскую медико-хирургическую академию (ММХА). В те годы академия была тесно связана с Московским университетом. Многие университетские профессора одновременно числились в штате академии или читали там лекции. Очень тесной была и связь студентов этих двух московских вузов. В 15 лет, став студентом академии, Рулье также общался с профессорами и студентами Московского университета, посещал занятия и лекции в университете.
Из профессоров академии на Рулье большое влияние оказал Г.И. Фишер фон Вальдгейм, а позднее А.Л. Ловецкий, который вел курс на кафедре зоологии Московского университета. В период учебы Рулье много общался с профессорами университета И.А. Двигубским, И.Т. Глебовым, М.А. Максимовичем, Г.Е. Щуровским и др. Обладая обширными медицинскими познаниями, полученными в стенах академии, он, кроме того, стал хорошим ботаником и зоологом.
Фишер фон Вальдгейм был крупным ученым, работавшим в области зоологии, геологии, палеонтологии и сравнительной анатомии, автором капитального труда по энтомофауне России, многочисленных описаний ископаемых животных. Под его влиянием молодой Рулье увлекся палеонтологией и почти десять лет занимался поисками и сбором останков ископаемых животных в Подмосковье. У Фишера он научился методам зоологических, палеонтологических и геологических исследований, постановке и ведению музейного дела.
Однако освоив эти методы, Рулье не стал методистом в обычном понимании этого слова и тем более последователем Фишера. Его занимал мир идей и в первую очередь эволюционных, отражающих развитие органического мира. Однако не следует думать, что Рулье избегал или сторонился фактического материала. Напротив, первое десятилетие своей научной деятельности он посвятил конкретным геолого-палеонтологическим исследованиям, связанным с поиском и сбором останков ископаемых животных. Геолого-палеонтологическая подготовка, которой он был обязан в первую очередь Фишеру и Ловецкому, сыграла большую роль в его дальнейшей работе, в становлении как эколога-эволюциониста.
Хотя Рулье учился у Фишера, он не стал его последователем. Не желая следовать лозунгу «Называть, описывать и классифицировать – вот цель науки», он уже в первой теоретической работе выступил как сторонник изучения эволюции органического мира и противник учения Кювье о неизменяемости видов. Для Рулье установление факта было началом дела, тогда как для Фишера – его завершением. Для Рулье главным было вскрыть причины и закономерности явлений и, следовательно, изучать те данные, которые позволяют это сделать.
Существенную роль в ранних геолого-палеонтологических исследованиях Рулье играл А.Л. Ловецкий, которого Рулье впоследствии сменил на кафедре зоологии в Московском университете. Ловецкий предостерегал студентов от увлечения «голой эмпирией» и недооценкой теории. Его учебнику по минералогии Рулье придавал особое значение и даже помнил наизусть целые страницы из него. Большое влияние на Рулье оказал и учебник Ловецкого «Краткое начертание естественной истории животных».
В формировании общебиологического мировоззрения К.Ф. Рулье сыграли роль и другие профессора. Так, И.М. Дядьковский (I784–1841) учил, что в основе восприятия внешнего мира лежит свойство материи в той или иной форме отвечать на воздействие извне. В этом отношении обращают на себя внимание созвучные мысли Рулье о происхождении и природе инстинктов у животных, которые перекликаются с его экологическими подходами, касающимися условий существования животных в различных средах.
Взгляды Рулье во многом формировались под влиянием М.Г. Павлова (1793–1840) и в особенности М.А. Максимовича (1804–1873). Оба уделяли большое внимание методологическим вопросам, при этом Максимович в первую очередь как автор учебников зоологии и ботаники.
Статья опубликована при поддержке магазина обоев "ОбоиЛидер ,". Обои, напольные покрытия, керамическая плитка, ламинат, сантехника, а также сопутствующие товары по выгодным ценам. Посмотреть полный каталог товаров, новинки и распродажи, цены, новости, контакты и условия доставки Вы сможете на сайте, который располагается по адресу: http://oboilider.ru/.
Однако наибольшее влияние на Рулье оказал И.А. Двигубский, признанный знаток флоры и фауны Московской губернии (1772–1839). Его труды интересовали К.Ф. Рулье прежде всего как надежный источник фактических данных. В своей книге о животных Московской губернии (1845) Рулье подчеркивал значение фаунистических и флористических исследований Двигубского для познания природы России. Двигубский в своей работе «Слово о нынешнем состоянии земной поверхности» (1806) придавал особое значение воздействию растений, животных и человеческой деятельности на природу, предвосхищая В.И. Вернадского и других экологов более поздних поколений. Эти данные глубоко интересовали и самого Рулье.
Окончив 18 августа 1833 г. Московскую медико-хирургическую академию с серебряной медалью и получив звание лекаря, Рулье не сразу нашел работу по специальности. В конце концов он устроился на должность младшего лекаря Рижского драгунского полка, однако вскоре перешел на работу на кафедру естественной истории ММХА, которой тогда руководил сам Фишер. Но Фишер быстро ушел в отставку, а Рулье назначили адъюнкт-профессором этой кафедры.
В 1837 г. Рулье стал доктором медицины, защитив диссертацию по кровотечениям. В его диссертации предлагалось рассматривать болезнь в зависимости от условий жизни человека, т.е. обсуждался экологический аспект болезни, хотя этого слова тогда еще никто не употреблял. В 1837–1838 гг. Рулье было поручено заведование зоологическим и минералогическими кабинетами Академии (ММХА), а незадолго до этого он был назначен хранителем Музея естественной истории Московского университета, избран действительным членом Московского общества испытателей природы (МОИП).
Возглавив в 1840 г., в возрасте 26 лет, кафедру зоологии Московского университета, Рулье стал одним из самых молодых заведующих кафедрами тех лет, а когда в 1842 г. его избрали экстраординарным профессором, то и одним из самых молодых профессоров Московского университета.
Все последующие годы стали самыми плодотворными в жизни Рулье. Он перестроил преподавание на своей кафедре, введя в качестве обязательных регулярные практические занятия по биологии. По его инициативе студенты осваивали микроскоп и химические методы исследования, изучали анатомию человека и сравнительную анатомию с использованием сухих и влажных препаратов, рассечения трупов. С самого начала Рулье широко придерживался демонстрационного метода преподавания, используя для этой цели музей Московского университета. Появились у него и талантливые ученики, ставшие впоследствии выдающимися учеными: Н.А. Северцов, А.П. Богданов, С.А. Усов и др.
В 1841 г. он как преподаватель Московского университета отправился в четырехмесячную командировку, чтобы посетить ведущие вузы Германии и Голландии и прослушать лекции знаменитых профессоров И.Мюллера, Р.Вагнера, Г.Розе, К.Зибольдта и др. Возвращаясь в Россию, еще в пути, он написал статью «Сомнения в зоологии как науке» по впечатлениям об этой поездке, которые были глубокими и сильными.
Статью он опубликовал сразу по возвращении. Развивая эти идеи, в 1842 г. он выступил в МОИП с речью «Общий план зоологии», содержащей серьезные критические замечания в адрес современной науки. Этот доклад не был опубликован и сохранился в виде рукописных набросков.
Занимаясь палеонтологией, которую он считал частью зоологии, Рулье методологически объединил геологию с палеонтологией, зоологией и ботаникой, создав ту мощную эволюционную основу, которая в конце концов привела к разработке сравнительно-исторического метода и к многочисленным идеям об эволюции органического мира. Существенно, что многие свои эволюционные идеи Рулье высказал задолго до появления основополагающей книги Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора».
Эволюционные подходы и идеи Рулье получили еще одно важное развитие – экологическое. Уже в 1841 г. он в качестве важнейшей задачи выдвинул развитие области науки о связях между организмами и средой. За первыми общими высказываниями последовали другие, более конкретные, составляющие практически полный перечень принципиальных проблем экологии. К сожалению, в то время понятийный и терминологический аппарат экологии просто не существовал. Само слово «экология» возникло позднее, в 1866 г. в трудах Э.Геккеля, с которыми и принято связывать возникновение этой науки.
Рулье первым определил экологический принцип взаимоотношений организма и среды. Так, в своей статье «Куда девалась городская ласточка» (1850) он писал: «Ни одно органическое существо не живет само по себе, каждое вызывается к жизни и живет только постольку, поскольку находится во взаимодействии с внешним для него миром. Это закон общения, или двойственности жизненных начал, показывающий, что каждое живое существо получает возможность к жизни частию из себя, а частию из внешности». Как говорится, лучше не скажешь!
В отсутствие общепринятой терминологии К.Ф. Рулье вынужден был пользоваться изобретенными им самим терминами, которые позднее в большинстве случаев вышли из употребления или не стали общепринятыми. Тем не менее сегодня многие из них прочитываются адекватно современным понятиям. Так, рассматривая взаимоотношения со средой как явления «особные» и «общие» он, несомненно, имеет в виду уровни организменный и популяционно-биоценотический, общепризнанные в современной экологии.
Не будучи знакомым с классическим дарвинизмом, Рулье обсуждает механизм взаимоотношений организмов со средой с позиций, близких принципам, высказанным Дарвином, и с этой точки зрения он, несомненно, является одним из предшественников Дарвина.
Рулье оставил большое наследие в виде экологических идей и подходов, особого экологического мышления, названного им сравнительно-историческим методом, а самое главное, учеников, активно развивавших этот метод и эколого-эволюционные идеи. Сам же Рулье важное значение придавал эволюционно-экологическим аспектам изменчивости, приспособленности, миграций и т.п. Он первым ввел понятие «стации» и обратил специальное внимание на то, как человек влияет на природу. Особый интерес у него вызывали возможности и перспективы акклиматизации животных и некоторые другие проблемы, которые в настоящее время принято относить к прикладным.
Рулье считал, что только всестороннее и глубокое изучение животных в связи с условиями существования, изучение свидетельств о жизненных условиях и их изменениях в геологическое время, а не простое описание морфологических признаков по редким, часто неполным музейным экземплярам и основанная на таких описаниях систематика могут превратить зоологию в подлинную науку. Задачей зоологии он считал не установление новых видов, а познание закономерностей развития организмов, выяснение изменчивости и исторической преемственности форм. Он считал необходимым «полное изучение организации жизни и нравов животного», призывал изучать образ жизни животного, особенности поведения и на этой основе – тончайшие связи между организмом и средой.
В своей обобщенной работе по развитию животного мира он писал: «В природе нет покоя, нет застоя, в природе всеобщее непрерывное движение, и безусловная смерть невозможна. Самая малейшая пылинка, лежащая в глубине материка или вод, действует на окружающее и находится под обратным действием его. В свою очередь, животные находятся под постоянным влиянием действия наружного ми-
ра, что как нельзя лучше доказывается различным географическим размещением их, приличным (то есть соответствующим) устройству каждого животного относительно окружающих условий, перерождением - по мере перемещения их из одних условий в другие, совершенным вырождением их…»
В этом кратком выводе изложены взгляды К.Рулье на эволюционное развитие животного мира. Здесь четко подчеркиваются три важных обстоятельства.
Во-первых, что природа является единым целым, все в ней связано друг с другом.
Во-вторых, природа это не застывшее, а вечно живое явление, она постоянно движется и развивается.
В-третьих, живая природа, ее животный мир также развивается под воздействием изменяющихся внешних условий.
Таким образом, уже в 1841 г. К.Ф. Рулье сформулировал задачу развития исследований, которые в настоящее время назвали бы экологическими. В тесной связи с этой задачей он предлагал всесторонне изучать нервную систему, инстинкты и поведение животных. Если Кювье считал, что животные созданы изначально божественным промыслом в соответствии с условиями, в которых им предназначено жить, а орган не может выполнять никаких других функций, кроме тех, ради которых он создан, то Рулье в 1841 г. писал: «Если, с одной стороны, отправление зависит от организации орудия, то никто не станет отрицать, что, в свою очередь, и отправление имеет влияние на устройство орудия: орудие и отправление, вещество и жизнь существуют во взаимной тесной родственной связи». На примере удода он проанализировал экологические приспособления к существованию в специфических условиях среды.
Рулье применил разработанный им сравнительно-исторический метод при изучении строения и образа жизни ископаемых организмов. Так, он считал, что белемниты должны были служить пищей морским ящерам – ихтиозаврам, плезиозаврам и др., современниками которых они были.
Исследуя подмосковные земли, Рулье убедился, что в развитии растительного и животного мира этого района было несколько периодов, и о них свидетельствует различие в мире животных и растений, отложившихся последовательно в различных слоях земли.
Вот как он описывает это: «Началу первого периода предшествовала жизнь органических существ в открытом, глубоком море; преобладающие животные были преимущественно хищные рыбы, отличные от ныне живущих странными формами, так и твердою, костяною, угловатою чешуею, защищавшею их от наружного насилия; остатки сих существ сохранились в глубочайших частях нашей котловины, в древнем красном песчанике, в тех слоях, до которых только весьма в редких случаях можно проникнуть.
Это море разливалось по всей Северной, Средней и значительной части Южной России, и участь эту Россия разделяла с большею частью прочей Европы. Осаждение органических существ и минеральных частиц в толщи земные из моря древнего красного песчаника происходило при тревожном, неспокойном действии наружных условий, по крайней мере, более неспокойном, нежели во все прочие периоды: оттого пласты красного песчаника образуют неровные, волнистые, изломанные поверхности».
Всего он различал четыре периода и каждому из них давал подробное объяснение. Окончательный вывод эволюциониста заключался в том, что кажущаяся несвязанность между отдельными периодами в действительности имеет между собой тесную связь и взаимную последовательность. Вначале было море с присущим ему животным миром, потом реки, сушь, соответственно менялся климат: от тропического до холодного, а также животный мир – от первобытных животных до современных.
В речи «О животных Московской губернии», которую Рулье произнес в Московском университете, были высказаны неожиданные и смелые соображения, против которых ополчилась тогдашняя реакционная наука. К сожалению, этот труд по ведению геолого-палеонтологических изысканий так и не был опубликован. Сохранился лишь рукописный план в архивах МОИП.
Будучи по своей натуре ученым-просветителем, К.Ф. Рулье придавал огромное значение написанию и подготовке научно-популярных статей. В 1854 г. он основал и до самой смерти редактировал журнал «Вестник естественных наук», в котором опубликовал значительное количество собственных статей. Эти его статьи имеют высокую научную ценность, т.к. содержат многочисленные идеи, изложенные в лаконичной и доступной форме. Это наследие оказалось очень полезным для современных и последующих поколений ученых и послужило своеобразной отправной точкой для дальнейшего развития экологии.
К.Ф. Рулье прожил короткую жизнь (44 года, из которых только 17 лет активной работы в Московском университете), и он вряд ли успел бы детально изложить свои идеи подробно в виде толстых фолиантов. Он как будто чувствовал, что нужно спешить, поэтому публиковал свои тексты в виде коротких набросков или небольших статей, отражая в них практически все принципиальные проблемы экологии, хотя многие из них и не получили современного терминологического «оформления».
В значительной степени по этой причине К.Ф. Рулье длительное время был не известен большинству зарубежных экологов, чего нельзя сказать о Э.Геккеле, давшем, хотя и позже, более четкое определение содержания экологии.
Между тем непримиримые эволюционные позиции Рулье вызывали постоянные конфликты с властями, как светскими, так и церковными. Его жизнь и работа в Московском университете приобретала все более дискомфортный характер, несмотря на поддержку московской общественности.
В ночь с 9 на 10 (22) апреля 1858 г. он умер. А затем был почти забыт последующими поколениями. Вспомнили о К.Ф. Рулье только во второй половине XX в. в связи с появлением «новой» экологии, для становления и развития которой он сделал так много.
К. Ф. Рулье родился в 1814 г. в Нижнем Новгороде в семье обрусевшего французского ремесленника. Первоначальное образование получил в Нижнем Новгороде, а в 1829 г. поступил в Московское отделение медико-хирургической академии. Успешно окончив ее, Рулье с 1834 по 1836 г. служил лекарем в Рижском драгунском полку.
В 1836 г. он занимает должность репетитора (ассистента) на кафедре естественной истории медико-хирургической академии. После защиты диссертации К. Ф. Рулье получает степень доктора медицины и должность адъюнкт-профессора.
Лето 1841 г. он проводит в научной командировке в Германии. Неудовлетворенный развитием европейской науки, Рулье публикует в «Отечественных записках» статью «Сомнения в зоологии» (1841).
С 1842 г. и до самой смерти К. Ф. Рулье занимает кафедру зоологии Московского университета. Он стал одним из основателей зоологии как науки, уделив большое внимание проблемам палеонтологии, историческому методу в биологии. Он заложил также основы экологии животных.
К. Ф. Рулье много сделал для пропаганды передовых взглядов в биологии. В течение многих лет он был секретарем Московского общества испытателей природы, редактировал издававшийся им «Вестник естественных наук». В пятидесятых годах большой резонанс вызвали публичные лекции Рулье «Чтение о нравах и образе жизни животных» (1845-1846) и «Жизнь животных по отношению к внешним условиям» (1851).
Пропаганда передовых материалистических взглядов на природу, близость к революционным демократам вызвали преследование прогрессивного профессора. За университетскими лекциями К. Ф. Рулье велось наблюдение. Его книги изымались из обращения. В 1852 г. ему было запрещено выступать с публичными лекциями.
Умер К. Ф. Рулье в 1858 г.
СОЧИНЕНИЯ 1.
Рулъе К- Ф. Избранные биологические произведения. М.: АН СССР, 1954. 688 с. 2.
Рулье К. Ф. Сомнения в зологии как науке; Бразильская свинья; Общая зоология; О первом появлении растений и животных на земле // Избранные произведения русских естествоиспытателей первой половины XIX века. М., 1959. С. 479-526.
ЛИТЕРАТУРА 1.
Микулинский С. Р. К- Ф. Рулье и его учение о развитии органического мира. М.: АН СССР, 1957. 355 с. 2.
Абрашнев М. М. О стихийной диалектике в творчестве К. Ф. Рулье//Филос. науки. I960. № 4. С. 120-124. 3.
Давиташвили Л. Ш. Учение К- Ф. Рулье о развитии органического мира//Вопр. философии. 1964. № 5. С. 85-91.
СОМНЕНИЯ В ЗООЛОГИИ КАК НАУКЕ1 I
От известного переходим мы к неизвестному, посредством данного отыскиваем неизвестное. Это коренное правило лежит в основании всех способов, употребляемых для исследования вновь изучаемого предмета: должно изучить ближайшее данное. Всегда ли так поступаем мы в нашей науке? Нет, иногда идем путем обратным, не чувствуя того. Все первоклассные ученые согласны, что в основании зоологии полагается возможно точное разграничивание видов животных. Где же это более возможно, как не в животных, нас беспрестанно окружающих, т. е. домашних, или в животных нашей фауны? С другой стороны, большое количество видов одного рода требует необходимо для удобнейшего обозрения принять один из них за типический, нормальный, а прочие - за изменяющиеся от него, который, следовательно, должен быть нам более доступен, известен; а таким может быть животное нашей фауны. Так точно поступают в математике: найти неизвестное возможно только при помощи предшествующих данных известных. Ботаники давно уже оценили-по достоинству эту истину: все делают экскурсии. [...]
Все лучшие писатели почти всех времен принимали и доселе принимают единогласно произвольное движение за отличительную черту животных. Из всех зоологов, с которыми я имел случай познакомиться на путешествии своем по Германии, Эренберг один отличает животное способностью принимать твердые вещества (пищу) во внутренние, резко ограниченные полости; и он, однако же, не отвергает произвола в движении животных, а говорит только, что часто слишком трудно открыть его. Из такого общепринятого определения, казалось бы, должна проистекать естественно, даже необходимо мысль исследовать ближе этот произвол в движении, это духовное начало животного, а между тем мы говорим в зоо- логин о весьма многом и разнообразном, но всего менее говорим или даже совершенно умалчиваем о высших способностях животной жизни. Мы не скажем, что знаем вполне человека, когда изучили его телесное устройство и отправление его орудий, а ограничиваемся в изучении животного указанием этих двух сторон. Человек давно уже Сделался предметом психологии, которую все ставят выше антропологии материальной, а между тем для материальной антропологии доселе еще нет соответствующей части в науке о животных, нет психологии их. Что в известном случае одного рода непозволительно, то в другом, совершенно тождественном, почитается достаточным.
27 Заказ 263
Есть даже и такие писатели, которые из предпочтения к человеку отрицают в животных существование рассудка и допускают в них только инстинкт, который, по их же мнению, есть непроизвольное, бессознательное влечение делать одно и избегать другого,- забывая притом, что в основание всей науки полагают они понятие о произволе движения животных,- забывая также, что при частном описании животных они же называют наскоро одно животное умным, а другое тупым и пр. Другие, не могущие противостоять доказательствам в пользу рассудка животных и не хотевшие совершенно признать его, допускали, однако ж, нечто вроде его, и называли это нечто смыслом! Кювье-младший2 впервые раскрыл всю важность психологии животных, и это величайшая его заслуга, хотя уже до него писали 3некоторые о нравах животных, в особенности же Вирей 3, и хотя Блэнвиль уже прежде составил для этой части зоологии название зооэтики, но, повторяем, никто не чувствовал ее важности; ей не было дано места в науке, и немногие исследования проявления духовной жизни в животных лежали без употребления, как материалы без назначения, без видимого отношения к зоологии. Кювье говорит, как прежде указал уже и Вирей, что всем животным свойственен и инстинкт и рассудок, не исключая самого человека; что степень развития этих двух начал действий находится постоянно во взаимной противоположности по различным классам животных и по возрасту одного и того же животного, так что животное с самым развитым инстинктом, например пчела, муравей, бобр, есть вместе и самое глупое, а напротив собака, слон и пр., имеющие слабый инстинкт, наделены относительно сильным рассудком. Этим же разрешает он кажущееся противоречие тех, ко- торые отличали человека по его рассудку, а между прочим говорили, что есть умные животные, которые умнее глупого человека: они смешивали здесь явление инстинкта с явлениями рассудка. В самом деле, непонятно, как так долго отнимали у животных рассудок, когда издавна допускали в них неоспоримо заметные все отдельные явления или способности его: восприимчивость, память, соображение, собственно рассудок и волю; доказательства существования их неисчерпаемы на каждом домашнем животном. При всем том, однако же, между рассудком животных и рассудком человека более расстояния, нежели между двумя оконечными точками бесконечной прямой линии: способность самопознания человека, проявляющаяся в сознании необходимости религии, в совершенствовании рода человеческого, которых и малейших следов незаметно в животных, ставят его главой всех их. А потому весьма справедливо поступают те, которые исключают человека из царства животных и делают из рода его особенное четвертое царство. Отделение животных от растений основано на начале духовном, а не на органическом или телесном: почему же то же начало, как замечает Вагнер4, не может служить достаточным поводом для отделения человека от животных? [...]
VIII Из того же определения животного, в котором на произвол движений указывается как на признак существенный, отличительный, следовало бы ожидать, что и в утверждении вида, деле столь важном в науке, мы также будем обращать внимание на нравы, на психологию животных,- а между тем сторона эта упущена почти во всех видах. Мы этим изучаем животные тела в природе; а вместо того изучаем их в кабинетах по остаткам, шкуркам, чучелам и пр.
В этом случае мы поступаем столь же несправедливо, как поступали те, которые еще недавно изучали слизистых животных по их раковине, а полипы по их полипняку. Пока мы не станем, подобно тому же естествоиспытателю, который в лесах Америки наблюдал быт птиц, изучать животных во всех моментах их жизни, до тех пор наши понятия о раздельности видов останутся неполными, шаткими. Сперва изучали животное по признакам наружным (как говорили зоогностически Аристотель, Линней), потом начали рассекать животных, полагать сущность в анатомии и физиологии (Кювье); далее открыли в животных новую важную сторону изучения: историю зачатия (Пуркинье5, Вагнер и другие современные нам писатели). Наконец начинает нам раскрываться возможность пополнить и углубить наши сведения о животном новым элементом его быта, психологией его. Этот шаг вперед предстоит еще поборникам науки: ныне едва существует сознание необходимости его.
Скажут, может быть, что сторона материальная есть единственно постоянная, легко уловимая в животном. На это заметим, что образ животного столь же постоянен: никогда животное не изменяет его без перемены самых материальных признаков своих, и если, с одной стороны, отправление зависит от организации орудия, то никто не станет отрицать, что в свою очередь и отправление имеет влияние на устройство орудия: орудие и отправление, вещество и жизнь существуют во взаимной, тесной, родственной связи.
Из этого однако ж не следует, что системы, основанные на одних материальных признаках, бесполезны. Лексиконы, в которых слова размещаются по последовательности составляющих их букв, нужны для удобнейшего приискивания первых. Но никто не станет утверждать, что лексиконы выражают собою все, что можно и, следовательно, нужно знать о слове; что в порядке букв заключается, например, всегда значение, происхождение и пр. слова.
Описывать виды и назначить им место в системе почиталось всеми главным делом в науке: «Nommer, decrire et classer c"est la base et le but de la science»6,- говорит Кювье, представитель современного периода науки нашей.
Следовательно, к этому делу должно приступать с возможными предосторожностями, чтобы не положить ложных начал в основание науки.
Я хочу классифицировать животное как нечто целое - полное животное, а не часть его. А потому, чтобы утвердить существование вида на достаточном основании, я должен обозреть всю массу отдельных явлений, знаменующих животное, полную историю его. Чтобы раскрыть ее, припомним себе, что животное существует А) в пространстве и В) во времени. A)
Как тело органическое, существующее в пространстве, животное требует, чтобы рассмотреть его: a)
с материальной стороны орудий его, b)
со стороны проявлений жизни в них, c)
с материальной стороны целого животного, d)
со стороны проявлений жизни в целом животном, как частной, так и общей. B)
Как тело органическое, существующее во времени, животное должно быть рассмотрено: e)
во всех изменениях и периодах зачатия, постепенного развития, смерти, возрождения и пр.
Вот сумма явлений, составляющая полную историю животного. Только изучив ее вполне, имеем мы право решить о самостоятельности или нераздельности известного вида; только тогда, когда мы изучили животное со всех возможных сторон, имеем мы право говорить с уверенностью об отношении полной его сферы к ближайшим или смежным сферам других животных, т. е. классифицировать его вид.
На подобных ли основаниях, так ли мы везде и всегда утверждаем виды? Нет, мы поступаем обыкновенно гораздо легче: определяем вид по одной шкурке, по одному экземпляру, даже не всегда живому, а набитому, не зная ничего о его органических изменениях и условиях, его переходных формах, его жизни и пр., и прибавляем только под конец описания: «чучело видел я в таком-то кабинете» или «единственный экземпляр этого насекомого сохраняется у того-то».
Из такого скороспешного утверждения видов следует весьма естественно, что мы их характеризуем не надлежащими, не существенными признаками, или недостаточною суммою признаков: характеристика вида поминутно изменяется; рождается необходимо сбивчивость, неясность в описаниях видов, которую разрешить может только одно полное изучение организации, жизни и нравов животного. Припомним себе только хищных и водяных птиц: существуют ли два писателя, которые их описывают одинаково и в одинаковом числе? Есть ли даже один писатель, который, говоря об них дважды в разное время, не изменял существенно мнений своих об них? И это справедливо даже относительно самых обыкновенных птиц нашей фауны. Оно весьма естественно: мы обманываем самих себя, принимая часть за целое. Мы хотим классифицировать целых животных, а классифицируем их зубы, клюв, перья, ноги и пр. Мы смеемся над человеком, подбирающим в своей библиотеке книги по цвету бумаги, чернил, обрезу, переплету и пр., а между тем не то ж,е ли мы делаем с животными?
Пока мы не станем изучать каждое животное со всех сторон его жизни, ab ovo ad mortem usque 7, монографиями законченными, отовсюду замкнутыми, до тех пор системы наши не приобретут возможной степени совершенства и постоянства. В этом отношении имеем мы единственное утешение перед собою, что естествоиспытатель, лишенный возможности приобретать новых животных, не лишен возможности делать полезные и важные наблюдения над животными своей фауны. Монографии самых обыкновенных, даже домашних животных представляют обширное поле для полезной деятельности естествоиспытателя и доставят ему имя не менее достойное имени того, кто описал немалое количество новых животных. Поверять и пополнять старое в науке, по крайней мере, столь же важно, как и указывать новое. [... ] X
В единственном роде человека допускаем мы только один вид - «homo sapiens L». Но далее, заметив, что многие особи представляют резкие, важные отличия, которые постоянны, т. е. не зависят от наружных условий, передаются в потомстве и не переходят друг от друга, мы разделили этот вид на новые группы, которые и назвали племенами или поколениями (stirpes generis huma- ni); в животных же виды делим мы только на видоизменения (varietates) и придаем племенам гораздо большую важность, нежели видоизменениям; но почему? Если взаимные отличия племен чрезвычайно важны, то почему не называем мы их видами, почему принимаем только один вид, а не многие виды в роде человека? Почему не принимаем мы племен в животных, а видоизменений или видов в роде человека? XI
Мы говорим, что естественная история, а в частности и зоология, есть наука чисто опытная; в ней все начинается и оканчивается опытом. С другой же стороны, науку вообще слагаем из материи или содержания и формы; первая приобретается наблюдением и опытом; последняя - соображением или умозрением. Наблюдения и опыты немы: их должно объяснить, им должно дать значение, без того они будут лежать без пользы в науке; в свою очередь каждое умозрение должно поверяться и отражаться каким-либо фактом. Словом, содержание составляет предмет (объект) исследования и изучения, а форма выражает собою способ дальнейшего исследования и облегчает начальное изучение его. Что же будет после того наука чисто опытная и чисто умозрительная? - Чистый парадокс.